"Чужой" (СИ)

Как и Тахир, Ильяс несколько лет назад потерял отца - его машину расстреляли под Махачкалой в двухтысячном году. Мать, тетку и двух младших сестер он перевез в Воронеж: Сайтиев старший помог ему с деньгами, так что Ильяс смог купить трехкомнатную квартиру в городе, где и поселил родных.

Именно к ним, к своим родственникам, Мускаев и заехал на полчасика: чтобы переодеться и перехватить что нибудь поесть.

В четверть второго Ильяс и еще один "мангустовец" покинули квартиру, расположенную на шестом этаже девятиэтажного крупнопанельного дома.

Они не стали вызывать лифт: по обыкновению, спустились по лестнице.

"Ниссан Патрул" был припаркован всего в нескольких шагах от парадного. Первым в дверях подъезда показался земляк, сотрудник ЧОПа, который по совместительству является и телохранителем Мускаева. Он придержал дверь; ровно также он поступал и прежде, когда они бывали в этом адресе.

В дверях парадного показался Ильяс Мускаев.

Он думал о предстоящих делах, о поездке в офис, где его уже дожидается Сайтиев старший.

"Похоже на то, - думал он, - что дядя Руслан получил инфу о приезде "посредника"...

Никаких посторонних звуков ни он, ни его сотрудник не слышали, ничего подозрительного - не наблюдали.

Пуля с закаленным сердечником ударила его почти точно в центр грудной клетки, пробив пододетый под рубашку легкий кевларовый бронежилет.

Ильяс так и не понял, что произошло: его душа рванулась вверх, к холодному небу, к горным вершинам, а тело осталось лежать на асфальте рядом с джипом "Ниссан Патрол"...

Глава 6

В пятницу утром Федор Николаевич вновь отправился в Воронеж на своем "уазике". Вернулся он к обеду; никаких особых новостей ему раздобыть не удалось. Польза от этой поездки была лишь одна: он смог пообщаться с сестрой. - Татаринцев заезжал на Вагонную - и успокоить ее в том плане, что с сыном все в полном порядке.

Жизнь на хуторе, казалось, шла своим чередом. Дарья рассказала хозяевам свою историю; при этом она четко придерживалась той версии, что ранее была озвучена для Краснова. Тимофеевна опекала Дарью; было заметно, что она искренне жалеет девушку, у которой в жизни случились такие неприятности. Впрочем, сама она особо не выспрашивала подробностей, не лезла в душу "смуглянке" с расспросами, с нее довольно было и того, что поведала сама Дарья.

Татаринцев тоже отнесся к услышанному с пониманием и сочувствием. Но все же заметил вслух, что заявлять о случившемся в милицию не только нет особого резона, но это даже может навредить самой девушке (он, конечно, держал в уме и ситуацию, в которую угодил Краснов). Потом отдельно переговорил с племянником. Сказал, что у него есть какой то план, но надо выждать еще два три дня. Человек, с которым он хочет посоветоваться, находится сейчас в служебной командировке. И вроде бы должен вернуться уже в нынешние выходные - он проживает в Москве и служит в "серьезной конторе".

Вечером истопили баньку.

Первоначально планировалось, что первыми ее посетят мужчины. А уже потом в парную отправятся женщины, как это и заведено в сельской местности.

Но у Федора Николаевича вдруг подскочило давление. Тимофеевна достала из аптечки тонометр, усадила Татаринцева на стул, закрепила манжету на левом предплечье...

После замера "параметров" она покачала головой: не вот, чтоб показания тонометра зашкаливали за опасную черту, но баня при повышенном давлении - противопоказана.

Краснов тоже поначалу решил - в знак солидарности - отказаться от запланированного мероприятия. Но Татаринцев, снимая с предплечья манжет, сказал:

- Ты, Димка, на меня не смотри! У тебя то мотор пока не барахлит?! Зря, что ли, дрова жгли?! Так что бери веник, банные причандалы - и вперед!

Краснов надолго занырнул в парную. Сидел на полке, терпел, выжидая, чтобы горячий сухой пар вошел во всей поры, чтобы жар пробрал до костей. Нахлестал себя березовым веником. Потом, обмотав чресла полотенцем, выскочил из бани и бултыхнулся в копанку, в которую набирается вода прямиком из струящегося в соседней рощице ручья...

Эхх... красота!

Побултыхавшись в "ставке" некоторое время, порядком освежившись, он выбрался по деревянной лестнице из этого искусственного водоема. И потрусил обратно к деревянному срубу, из единственного окошка которого сочится теплый электрический свет.

Открыл плотно пригнанную дверь... и замер на пороге.

Надо же, к нему пожаловали гости.

Вернее - гостья.

В предбаннике, где имеется стол, лавка и два кресла из плетенного ивняка, сразу стало как то тесно - у Краснова именно такое поначалу возникло ощущение.

Дарья сидела в кресле - лицом к нему. Она была в уже знакомом ему сарафанчике; на соседнем кресле лежит пластиковый пакет, который она принесла с собой и сложенное аккуратно банное полотенце.

- Закрой дверь... пожалуйста!

Краснов прикрыл дверь, придерживая левой рукой закрученное на бедрах полотенце.

- А чего это... чего это ты тут делаешь?

Вопрос, конечно, был совершенно глупый и даже как то неуместный. Наверное, именно поэтому Дарья и не стала на него отвечать, предпочтя задать собственный вопрос:

- Что в том кувшине?