"Чужой" (СИ)

Кажется, его затащили в машину и уложили на заднее сидение. Но что это был за транспорт, куда они отправились из Литкарино и где он провел ночь и первую половину следующего дня?.. Все смешалось в голове; он то ли заболел на нервной почве, то ли употребил такое количество "лекарства", что из за выпитой водки у него на какое то время перемкнуло мозги.

Более или менее Краснов очухался лишь ближе к вечеру. Он так и не понял, кто именно его растолкал: Шульц постарался или кто то из здоровяков братьев Мясоедовых. Он спал на поролоновом матраце, одетым; кто то из парней проорал дурным голосом: "Па а адьем!!!"

Краснова мутило; пошатываясь, он кое как выбрался из комнаты...

- Ты чё, Димон? - услышал он голос Шульца. - Хреново? Иди ополоснись! Умывальник возле сарая!

Краснов выбрался во двор. Насколько он понял, насколько он способен был видеть и соображать, он сейчас находился в каком то частном домовладении. Сам дом был не очень похож на тот, где его держали двое с лишним суток в подвальном помещении. Этот сложен из белого силикатного кирпича, а сам участок огорожен высоким деревянным забором...

Он зашел за сарай; его вывернуло буквально наизнанку - рвота была столь сильной, что он вынужден был держаться рукой за стену сарая, иначе свалился бы в корчах на землю...

Спустя несколько минут ему полегчало. Во всяком случае, спазмы прекратились. Но теперь он ощущал другую боль - саднило левое предплечье. Причем болело так, словно с него содрали кусок кожи.

За сараем обнаружилась деревянная будка - это была уборная классического деревенско дачного пошиба. Зашел, справил нужду. Снаружи его поджидал Шульц, он же показал место, где находится умывальник, где можно ополоснуться и привести себя в порядок.

- Ну ты и нажрался вчера, Димон! - сказал Шульц. - Утром пытались тебя похмелить, но ты всосал еще с поллитры водяры... и опять вырубился! Вообще то у нас "сухой закон"! Но тут сам Вольф приказал хорошенько тебя накачать... это ж чисто для профилактики, чтоб тебя не переклинило!

Краснов снял рубашку. Скосил глаза на левой плечо, приподнял локть, чтобы получше рассмотреть изображение - там была нанесена... татуировка!

А именно: свастика! А над ней - имперский орел, держащий в когтях венок... Чуть ниже, под паучьим изломанным крестом вытатуированы три буквы - "Н", "С" и "О". Вместе - НСО.

- Какая сука... кто это сделал?! - процедил он, уставившись тяжелым взглядом на Шулепина. - Я задал вопрос, Шульц!

- Ага... очухался! - послышался голос из за спины. - Ну ты и дал "джазу", братишка! Силен водку пьянствовать! Оклемался?! Ну и отлично: у нас на эту ночь намечено важное мероприятие!

Краснов обернулся. К ним подошел мужик, одетый в "комок" - рослый, плотный, с обритым наголо черепом, лет примерно тридцати. С поясной кобурой на правом боку, из которой торчит рукоять пистолета. Это был Паук - тот самый парень, что приговорил Антона Снаткина.

- Хайль! - негромко произнес Паук. - Камарад, тебя хочет видеть Вольф! Так что в темпе умывайся... и пойдем в дом!

- Я хочу знать, кто... кто это сделал, - Краснов выставил напоказ свое левое предплечье, где красовалось свежевыколотое изображение свастики и орла.

Паук ухмыльнулся.

- Так ты ж сам, Димон, попросил, чтоб тебе сделали "тату"!

- Я?

- Ты! А то кто же!

- Когда?

- Да этой ночью! После того, как мы перебрались на новую "явку"!

- Ничего не помню. Как ножом отрезало...

- У меня такая же "тату"! Показать?

Паук расстегнул камуфлированную куртку, выпростал из рукава левую руку и продемонстрировал свою татуировку. Действительно - тату один в один, как у Краснова. С одной лишь разницей: на изображении, вытатуированном на предплечье Паука, вместо свастики красуется кельтский крест.

- И у меня! - сказал Шулепин. - Счас покажу!

- Потом, парни, сейчас нет времени! - сказал Паук. - Димон, давай ка ополоснись, зубья почисти... Шульц, дай ему мыло и новую щетку! И возвращайтесь в дом - с тобой, Краснов, наш старший хочет поговорить!

Через несколько минут Шулепин сопроводил своего воронежского приятеля в комнату, где за накрытым клеенкой столом расположился Вольф.

- Присаживайся, Дмитрий! - Старший - он тоже был одет в камуфляж без знаков отличия - кивком указал на пустой стул. - Ну как? Голова, наверное, трещит?

- Да ничего... терпимо, - Краснов уселся на скрипнувший под ним стул. - Башка то перестанет болеть, а вот...

- Ты о своей девушке?

Вольф бросил пристальный взгляд на сидящего по другую сторону стола парня.

- Искренне соболезную... Шульц, ты ведь тоже знал ее?

Шулепин, которому не было предложено присесть, переминался с ноги на ногу возле дверей.

- Аню? Пашутину? Конечно! Мы ж с детства были знакомы! Она, правда, помоложе нас будет. От же твари! Суки!! Черные твари!!! Такую девушку... такую умницу... красавицу... нашу землячку... Димон, я уже говорил, что мне очень жаль... все ж мы не чужие люди! Идет война, мля... мать ее так!