Чужой среди чужих

Стараясь сохранять полнейшее спокойствие, милиционер подошел к «Мазде» и откинул крышку багажника. Прямо перед ним, скрючившись, лежал полковник Гуров. Вид у него был беспомощный, но он дышал!

Вадик вцепился в плечо Гурова и что есть силы принялся трясти, приговаривая звенящим шепотом:

– Товарищ полковник! Вы меня слышите? Вы ранены?

Голова у Гурова болталась, как у тряпичной куклы. Он не отзывался. Зато вдруг что-то зашевелилось на заднем сиденье, и за стеклом над багажником возникло багровое лицо полковника Крячко. Он взглянул на Вадика дикими глазами и заплетающимся языком осведомился, что происходит.

– Валить надо отсюда! – радостно завопил Вадик. – Они вас вырубили чем-то – я не понял – и привезли сюда…

– Я тоже ничего не понял, – пробормотал Крячко. – Думал, с корпоративки едем. Все коньяком пропахло… А это чего?

Он ощупал шею, и его лицо прояснилось.

– А! Вспомнил! – сказал он. – Они пульнули в меня какой-то иголкой. Точно! Вот сюда воткнулась. А у меня тут шрам старый. Рубец. Видать, эта гадость вся не всосалась. А может, запах коньяка разбудил. Эти охальники меня всего коньяком облили…

– Товарищ полковник! – взмолился Вадик. – Потом расскажете! Надо товарища Гурова из багажника достать и ехать! Помогайте!

Крячко зашевелился, кажется намереваясь выбраться из машины, но тут откуда-то сбоку прозвучал сердитый властный голос:

– Это что за бардак тут? Кто вы такой?

Вадик отпрянул назад и инстинктивно захлопнул крышку багажника. Около машины, заложив одну руку в карман брюк, стоял средних лет мужчина в дорогом костюме, в галстуке и с недовольным выражением на породистом сытом лице. Видимо, он вышел из дома, где в окне по-прежнему маячила женская фигура.

– Никакого бардака, – поспешно сказал Вадик, начиная огибать «Мазду» сбоку, чтобы сесть за руль. – Все идет своим чередом. Зря шумишь, дядя!

Рука его между тем сама собой нырнула за спину и извлекла из кобуры пистолет. Мужчина что-то почувствовал, потому что вдруг заорал как резаный: «Тревога!» и попытался схватить Вадика. Тот, без сожаления, рубанул тяжелой рукояткой по холеной физиономии, увидел, как покатился на грязную землю этот человек, и прыгнул на место водителя. Ключей в замке не было.

– Не копайся! – пьяным голосом посоветовал из-за спины Крячко. – Рви провода! Чего, никогда тачек не угонял, что ли? А пушку давай мне – а то к нам сюда уже целая толпа рванула.

Лейтенант посмотрел по сторонам и обмер – со всех сторон бежали люди.

«Зажигание! – подумал он. – Срочно закоротить! Скорее!»

Глава 16

В сумрачном кабинете на втором этаже, где окна выходили на серую однотонную степь, беседовали несколько человек. Лишь один из них сидел. Прочие, включая симпатичную, бледную и несчастную брюнетку, почтительно стояли – шесть человек напротив и один за спиной сидящего.

Сидящий, грузноватый, но еще довольно привлекательный мужчина с живыми блестящими глазами, казалось, был очень увлечен разговором. Он то и дело хмыкал, на губах его появлялась мимолетная улыбка, голос его звучал доверительно и тепло. Но такая манера никого здесь не обманывала. Иван Никифорович Алешин при любых обстоятельствах сохранял видимость жизнерадостности и оптимизма. На самом же деле разговор велся очень тяжелый. Можно сказать, Зевс метал громы и молнии.

Первая из них попала в женщину. Коротко улыбаясь и поднимая бровь, Алешин с ног до головы оглядел перепуганную брюнетку и спросил с изрядной долей иронии:

– Ну что, Виолетта, перекрасилась в черное и посчитала, что теперь умнее нас всех? Это ты зря! Запомни, блондинка блондинкой и умрет! Господь может дать только опыт, но ума он не дает. Что получила, с тем и живи!

– Я, Иван Никифорович, не считаю себя умнее! – едва не плача, сказала в ответ Виолетта. – А что я приехала раньше времени, то на это были причины. Там за мной следить начали. Я в аптеку – они за мной. Я в гастроном – они туда же. Я поняла, что еще чуть-чуть, и они меня схватят…

– Вот, опять! – хохотнул Алешин. – Она поняла! Милая, твои мозги не приспособлены к тому, чтобы понимать!

Он смеялся, но у всех окружающих от этого смеха по коже ползли мурашки. Виолетта вообще была на грани обморока. Ей казалось, что она так удачно доехала с вокзала, что у нее в запасе куча времени, что все складывается замечательно, но тут вдруг нагрянули люди Алешина, даже не дали ей принять душ и переодеться и увезли на страшном черном джипе прямо в загородную резиденцию – место, конечно, благоустроенное и уютное, но только для своих. Сейчас Виолетта из кожи лезла, чтобы доказать – она своя. Но Алешин почему-то ей не верил и всячески высмеивал, что в его устах всегда означало высшую степень неприязни.

– Да правда же, Иван Никифорович! – плачущим голосом сказала молодая женщина. – Все так и было.

– А где Монах, в таком случае?

Бледное лицо Виолетты пошло красными пятнами. Она начала задыхаться.

– Он… Он… Я не знаю. Он сказал, что останется. У него же спина… Он сказал, что никого не боится, а с такой спиной ехать…