Чужой среди чужих

Весь район понемногу погружался в кровавый хаос. Всего через два часа количество "обращенных" возросло настолько, что уже не было необходимости в дальнейших действиях — его марионетки и так прекрасно справлялись. Шут осмотрелся, вынул из ближайшей разбитой витрины магазина пирожок с картошкой и прислонился к стене с целью отдохнуть от трудов неправедных. Покуролесил он конечно знатно. Полиция уже не справится, правительству придется привлекать как минимум регулярную армию, а то и спецотряды. Хотя, если по традиции будут тянуть волыну — ситуация стабилизируется сама собой. Начисто лишенные инстинкта самосохранения марионетки умрут от истощения уже через несколько дней, не способные питаться и спать. Шут устало прикрыл глаза, прикидывая, чем и где заняться дальше. Для начала стоит устроить что–то похожее, но в городе покрупнее, потренироваться так сказать. Дальше можно заглянуть в какую–нибудь военную часть, тщательно обработать местный контингент и отправить в свободное плавание по стране. Их, конечно, все равно рано или поздно всех порешат, но дел они натворить успеют куда больше, чем эти воющие безумные недолюди. А на десерт можно оставить Москву. Набрать себе послушную толпу марионеток, зайти в Кремль, прямиком в кабинет президента. И заставить его отдать приказ на ядерный удар. Шут аж зажмурился от предвкушения, как кот при виде полной миски сметаны. Вот это будет по–настоящему весело!

Из мечтаний его вырвало ощущение поблизости чего–то инородного. Шут развернулся и "посмотрел" вдоль улицы. Там, среди переплетений призрачного психического света, стояла вполне материальная, хоть и закутанная в полуночно–черный саван безликая фигура.

"Это кого еще принесло на мою голову?" — зло подумал он.

Между тем пришелец неспешной походкой двинулся прямо навстречу ему. Со стороный перекрестка из–за угла вылетела одна из бешеных марионеток и немедленно набросилась на фигуру, как на ближайшую жертву. Вернее, попыталась наброситься. Уже в прыжке она словно налетела на невидимую стену, рухнула на асфальт и на несколько секунд забилась в конвульсиях, а потом затихла и словно исчезла из ментального восприятия Шута. Тот замер в недоумении. Даже мертвецы какое–то время после смерти продолжали "фонить", а сейчас психоизлучение оборвалось резко, словно марионетке в считанные секунды выжгли нервную систему. Фигура в саване даже не замедлила шага, остановившись метрах в пяти от Шута.

— Зачем ты это сделал? — обычный молодой мужской голос. Ни укора, ни злости, только любопытство.

— Чего ты несешь, сука?! — заорал Шут.

— Я спрашиваю, зачем ты это сделал? — терпеливо повторил пришелец и повел рукой вокруг себя. — Не мне тебя судить, но я полагаю, это неправильно. Не рационально и бессмысленно.

— Да пошел ты на хуй! Сейчас сам туда же отправишься! — выплюнул Шут и бросился на незваного гостя.

Четыре метра, три метра, два… фигура в саване не шевелится, не пытается защититься. Один метр, занесенная для удара, окутанная психическим мерцанием, ладонь летит вперед, но фигура неуловимо быстрым движением перехватывает руку Шута, и простеньким, но эффективным приемом заламывает ее. Из черной пустоты на месте лица проблескивают два алых огонька. А дальше было только пламя…

Неизвестно, сколько они так стояли в неподвижности, секунды или часы. Когда бушующее, обжигающее пламя, наконец, угасло, и пришелец выпустил его руку из захвата, Шут совершенно обессилено кулем повалился на землю. В голове было совершенно пусто, в душе тоже. Не хотелось абсолютно ничего. Если бы сейчас рядом с ним упал самолет, он бы не обратил на это никакого внимания.

"Зачем я это сделал…".

Черт его знает. Захотелось, и все тут.

"А толку от этого?"

Да никакого. Даже тебе самому не стало лучше от этих тысяч смертей.

— Это было бессмысленно, — повторил голос сверху.

Кое–как Шут повернул голову и посмотрел наверх. Черный саван на фигуре понемногу таял, открывая обычный человеческий облик. Потертые джинсы, старая серая куртка. Тоже брюнет, но явно старше самого Шута, лет двадцати–двадцати пяти. И непрозрачные черные очки. Какое–то седьмое чувство подсказывало, что за этими очками глаз нет, как и у самого Шута.

— Кто ты такой? — сухо спросил Шут.

— Вот это уже лучше, уже почва для конструктивного диалога. А то сразу в драку. Меня зовут Арлекин.

— Странное имя, — безразличным тоном заметил Шут.

— Я дал его себе сам.

— Чем тебе нормальное не понравилось?

— Оно связывало меня с прошлой жизнью. Я избавился от него, и больше меня с ней не связывает ничего.

— Прошлой жизнью?

— Раньше я был обычным человеком, как и ты. Потом со мной произошло нечто непонятное, как и с тобой. Я был искалечен, но взамен получил нечто необыкновенное — психическое зрение, так же как и ты. Мы оба больше не люди.

— А кто?

— Псайкеры.

— Это кто?

— То, чем мы являемся.

— Это ты тоже сам придумал?

— Ну, не совсем сам, — впервые в голосе Арлекина промелькнул намек на хоть какую–то эмоцию — смущение. — Слушай, ты долго собираешься тут одежкой тротуар подметать? — добавил он уже не замогильно–пафосным а нормальным тоном.