Чужой среди своих 2

Он, быть может, сам не осознаёт этого, или, вернее всего, боится признаться в том сам себе. А Таня… вот действительно, как это у неё получается?! Вроде и разнос устроила, и пропесочила, но так всё не обидно… талант, право слово — талант!

Отскребая краску с паркетного пола, слушаю ребят, угукая в нужных местах и мотая на ус информацию. Всё это, разумеется, сумбурно и довольно-таки бессвязно, но и то…

— Ага, ага… — киваю я, — а он? Да ладно?!

— Ох-х… — ноги от постоянного ползания на корточках совсем затекли, да и поясница начала ныть. Не сильно, но и доводить не стоит…

Встав, крутанул тазом в одну сторону, разминаясь, в другую… потом уткнулся лицом в колени, и, выгнувшись назад, коснулся затылком пола.

— Ох ни ху… — услышал я, вставая, и увидел, как Володя, не самый мелкий, и кажется, не самый трусливый, зажав руками рот, опасливо косится на Таню. Девочка то ли в самом деле не услышала, то ли, что вернее, сделала вид, но Володя успокоился, выдохнув.

— Сильно! — восхитился Артём, но без особого, впрочем, восторга. Он, скорее всего, может немногим хуже, а нечто подобное в секции тяжёлой атлетики видел не раз и не два.

— Это как ты… — в глазах Володи немой вопрос, ещё не сформулированный толком, но уже высказанный, выстраданный…

— Ну… — пожимаю плечами, — заниматься просто надо.

— Именно, — поставил точку Артём, — Я же тебе, Вовчик, говорил, приходи к нам!

— Тяжёлая атлетика? — интересуюсь для порядка, уже зная ответ.

— Она, — солидно кивает Артём, и, подмигнув Свете-Вере, встал на мостик не хуже меня. Девочки, захихикав, начали перешёптываться, лукаво поглядывая в нашу сторону.

— Так-то… — выпрямившись, сказал он Володе, который, кажется, всерьёз задумался о спортивной секции.

— А ещё, — продолжил крепыш, чуть заалев ушами, но старательно не замечая внимания хохотушек, — мы с ребятами из других секций дружим! В боксёрский зал иногда заходим, к борцам…

— Ну это же по верхам всё, — засомневался Володя, — не серьёзно!

— Мне, — усмехнулся Артём, машинально потрогав ссадину на щеке, — хватает!

Отпустили нас к обеду, но мы с одноклассниками долго ещё стояли в школьном дворе, болтая обо всём на свете, смеясь и подшучивая. Меня познакомили с целой кучей ребят и девчонок, и домой я шёл, улыбаясь…

Глава 9 Культовая фигура

— Две-енадцать! — просипел я, из последних сил выпрямляя руки и елозя босыми пятками по стене, — Всё!

Закончив отжимания в стойке на руках, приземлился в позу гордого льва, то бишь на четвереньки, и, сев по-турецки, размял ноющие плечи. Отец, хмыкнув, задумчиво почесал подбородок, глядя на меня.

— Турник нужен, — подаю голос, — я тебе потом нарисую варианты, подходящие для нашей комнаты, а ты у себя в мастерской потом глянешь, что там удобней делать. Да! Я на первом этаже видел у соседей гири! В коридоре стоят, уже не то что пылью покрылись, а ржаветь начали.

— На пару бутылок можно будет обменять, — покивал отец, не чуждый железному спорту, и, кажется, слегка застоявшийся.

— Мужчины! — закатила глаза мама, — Всё бы вам мышцы побольше, да кулаки потвёрже!

— Угу… — пропыхтел я в ответ, становясь в планку, — а что делать? Жизнь такая!

— Я полнеть начала, — тут же, будто и не было этого замечания, пожаловалась мама, — Здесь же всё рядом! Я вот думаю, может мне не эту парикмахерскую устроиться, а в ту… Ну, Вань, я же говорила! Подальше которая!

— В бассейн начни ходить, — посоветовал я, чувствуя, как руки начинают подрагивать, — уф-ф… а работать, если по деньгами и благам разницы нет, лучше поближе к дому.

Пока я отрабатывал челнок и уклоны, отец, хмыкая, слушал маму с её очень женскими выкладками и перескоками с темы на тему, то и дело поглядывая в мою сторону.

— Тоже, что ли… — еле слышно пробормотал он и задумался.

— Ва-ань! — возмутилась мама, моментально поняв, что супруг мысленно не с ней, — Ну ты как всегда!

Пикировка, впрочем, скорее шуточная, привычная, призванная добавить соли и перцу в отношения, что я не сразу понял, переживая поначалу при каждом подобном споре. А оказалось, что у каждого из них есть свои расписанные роли, которые родители с удовольствием и отыгрывают, подыгрывая друг другу и по мере необходимости, объединяясь против кого-то третьего.

— Пробегусь, — без особой нужды сообщаю родителям, обувая кеды и подхватывая скакалку.

— Доброе утро! — это уже соседям, выстаивающим утреннюю очередь в туалет, бурчащими и переругивающимися. Картина, ставшая, увы, уже привычной…

— Да сколько можно! — страдальчески морщась, Павел Игнатьич, главный засранец нашей коммунальной квартиры, замолотил в дверь кулаками, — С вами тут обосраться можно!

Задержавшись на миг, на корню давлю желание дать непрошенный совет…