Чужой среди своих 2 (СИ)

… и разумеется, речь не о колбасе, а вы что подумали⁈ Большой и Малый театр, музеи, насыщенная культурная жизнь…

А диссиденты… а что диссиденты? Есть, конечно, куда без них…

Здесь, в Москве, они на виду и винтят их сравнительно аккуратно — потому как есть та самая «общественность» в достаточных количествах, иностранные журналисты и дипломаты, которые в некоторых, очень отдельных случаях, могут «выразить обеспокоенность». Эта самая «обеспокоенность» и «общественность» нисколько не мешают задерживать диссидентов, но задержаниям стараются придать хотя бы видимость законности, ну и, говорят, бывают случаи, когда задержанные отделываются лёгким испугом и беседой…

… ну и подпиской, куда ж без неё!

В провинции же с ними в принципе не церемонятся. Спектр инструментов в борьбе с инакомыслящими достаточно широк, но в первую очередь это «дурка»[30] и фальсификация уголовных дел[31]…

… и с тех пор если и изменилось что-то в родном Отечестве, то разве что, отчасти, инструментарий, но никак не принципы работы!

— Да что за чёртовщина… — негромко ругнулся я, ускоряя шаги и сворачивая во дворы.

Все эти рассуждения… Вот какого дьявола они так не вовремя лезут в голову⁈ Понятно, что нужно проводить анализ ситуации, в которой я теперь живу, но почему, когда я дома, в голове у меня мысли о девчонках, спорте, будущих одноклассниках… вскочившем на носу прыще, в конце концов.

Словом, обо всех тех вещах, что и должны волновать нормального подростка!

А на улице, стоит мне увидеть ЗИЛ или Ответственного Товарища, меня триггерит на политику! Как рубильник в мозгах переключается!

Чёрт бы с ними со всеми… в нормальной стране — плюнуть и забыть! Ну, такая вот особенность, ничего страшного… бывает.

Но боюсь, у меня в такие минуты и выражение лица делается… неправильным. Не советским.

Опять таки — не слишком большая проблема, потому что подросткам, по умолчанию, положен широкий спектр эмоций и среди них, разумеется, скепсис, раздражительность и всё то, через что проходит обычный подросток в период взросления.

В обычной школе, в обычном московском дворе — мелочь, не стоящая внимания! Ну, лицо какое-то не такое… кто особо всматриваться будет?

Но вот здесь, в центре, где партийных товарищей, чекистов, дипломатов и прочих полубогов едва ли не больше, чем простых смертных, внимания ко мне будет несколько больше, чем мне хотелось бы. Многим, чёрт бы их побрал, наблюдательность по должности положена…

А я, чёрт подери, и без того фигура достаточно заметная! Все эти десятки, сотни, тысячи мелочей, отличающих меня от местных… Попаданец — как диагноз!

' — А с учётом моего диагноза…' — мелькнуло опасливое, и мысли заскакали в черепной коробке, подстёгиваясь гормонами подросткового тела, доскакавшись до того, что я всерьёз начал прикидывать, как именно буду кончать жизнь самоубийством, если меня вдруг поместят в сумасшедший дом…

' — Мама документы забрала из больницы, — горячечно думаю я, — но если заинтересуются, начнут копать, это на раз вскроется!'

Свернув во дворы, я начал потихонечку остывать, размышляя уже не о дурке и методах самоубийства, а о том, как бы мне получше мимикрировать под окружающую действительность. Идей много… но насколько они осуществимы, будем посмотреть!

— Да мать твою… — из подъезда вылетел мясистый приземистый парень из тех, о которых говорят, что их проще перепрыгнуть, чем обойти, на ходу накидывая на плечи пиджак и глядя куда-то наверх, в окна покинутого дома, — Машка, сука! Ещё раз…

Пробегая мимо меня, он споткнулся, и я придержал парня за локоть, не дав упасть.

— Какого хера… — яростно выдохнул он мне в лицо, обдав парами алкоголя и табака.

— Хули ты тут забыл, щенок⁉ — парень моментально нашёл крайнего в моём лице, и, развернувшись, попытался отвесить затрещину.

Прикрыв голову предплечьем и выставив локоть, блокирую и, как это делал тысячи раз, отрабатывая связки…

… и даже через предплечье мне прилетает ох как крепенько! В руку, но так, что отдаётся в голову, и это не нокдаун, но вполне ощутимо! А я ведь не только прикрылся, но и уклон начал делать…

Пошатнувшись, возвращаюсь назад и локтем правой руки бью снизу в выставленную челюсть. Нокаут! Поверженный титан пал на заплёванный асфальт у подъезда!

… и только теперь мозг, перестав генерировать действительные или мнимые ужасы о советской карательной психиатрии, переключился на здесь и сейчас! А здесь и сейчас я…

… возле подъезда какой-то общаги, а на лавочке трое аборигенов празднуют наличие свободного времени и денег распитием спиртных напитков.

— Ах ты ж… — один из аборигенов начал вставать, и пустой гранёный стакан уже падает на землю…

… уже срывается с соседней лавочки второй, выставив вперёд коротко стриженную голову…

— Н-на! — ногой, по футбольному, пробиваю, как по мячу, в грудь первому из дружков обиженного мной бугая, и тот, хрюкнув, обвис на носке ботинка ёкнувшим животом.