Чужой среди своих 2 (СИ)

— Да я, начальник, от всей души… — пытался объясняться тот, — на радостях вот…

— Вот в вытрезвителе и порадуешься, — добродушно сообщил невидимый, и, судя по голосу, немолодой милиционер, — Там тебе все условия для радости — и душ холодный, и койка чистая, и письмо на работу. Шагай!

— Не понимаешь ты, старшина! — с надрывом отозвался гуляка, — Я ведь…

Голоса стали удаляться, а чуть погодя послышался еле различимый хлопок закрывшейся двери, и почти тут же — звук отъезжающего автомобиля.

Некоторое время я лежал в раздумьях — повернуться на бок и попытаться заснуть, или посетить с дружественным внеплановым визитом кабинет задумчивости? Глянув на лежащие возле матраса наручные часы с фосфоресцирующими стрелками, подбирающимися к четырём, вспомнил про сортирные споры поутру, и решил, что увлекательная очередь в сортир может обойтись без меня!

Включив свет, я не то что распугал, а скорее — возмутил тараканов неурочным посещением туалета, и, сделав свои дела, вернулся в комнату. Здесь, несмотря на настежь распахнутое окно и изрядный ветерок, колышущий самодеятельную занавеску из покрывала, всё ещё остро пахнет извёсткой и ремонтом, и будет пахнуть, насколько я понимаю, ещё день-другой.

— Регламент! — послышался знакомый голос, и мосластые кулаки отстучали яростную «побудку» по туалетной двери, разбудив меня.

— Да сколько можно… — продрав глаза, я почти проснулся, с ходу включаясь в увлекательную и интересную (нет!) коммунальную жизнь.

— Ребёнку не объяснишь… — голос Жеребцовой, новой маминой почти подруги, полон праведности и достоинства, и она спокойно и бестрепетно объяснила всем, что ребёнку нужно мыть попу!

— Моей жопе тоже не объяснишь! — взвился негодующий голос вчерашнего любителя туалетной справедливости, и разгорелась новая свара, в которой мадам Жеребцовой предложили увлекательную возможность вымыть чужие, взрослые задницы, если вдруг произойдёт авария и сброс отработанного топлива.

Не скандал, а так… слишком много жоп на единственный унитаз с утра, из-за чего очень многие разговоры несут отчётливо туалетный характер. Бытие определяет…

Зевнув, потягиваюсь по-кошачьи, и только сейчас замечаю родителей. Они, уже проснувшиеся и умытые, пьют чай, сидя у окна и переглядываясь друг с дружкой с тем видом, который больше тысячи слов говорит об удачном браке.

— Я с утра готовить не стала, — чуточку виновато сообщила мать, — сам видел, что на кухне…

— Нормально, — отвечаю, зевая, — бутерброды с утра — самое то!

Не вставая, слушаю склоки, пытаясь угадать по голосам, кто с кем ругается, но получается в лучшем случае через раз. Мне в туалет пока не надо, и здесь и сейчас я могу слушать эти склоки отстранённо, но вообще-то, туалетная, мать её, проблема, это серьёзно!

Встать в сортир чуть пораньше, а потом снова лечь досыпать, это ладно… а вот скажем, как чистить зубы? Тоже загодя? Н-да… А потом ведь школа начнётся!

В голову лезут идеи разной степени бредовости, и я не отбрасываю ни единой. Чёрт его знает… потом, как разберусь малость с особенностями нашей коммунальной квартиры, дорогой к школе и прочим, будет немного понятней. Да и с родителями, пожалуй, не помешает посоветоваться, когда и они разберутся в особенностях местного бытия.

— Ничего, — отец негромко утешает супругу, застёгивая на широком запястье браслет наручных часов, — на автобазе своя столовая, и я с мужиками переговорил — вроде как неплохая!

— А если… — хмуря брови, начала было мама, но отец приложил палец к её губам.

— На случай «если», — отзеркалил он, — там хлебный неподалёку, и уж батон я всегда купить смогу!

Он устроился на автотранспортное предприятие, не слишком далеко от дома, во всяком случае — по прежним нашим, северным меркам, где несколько километров по поселковым дорогам, перепаханным гусеничной техникой хуже иного бездорожья, не считались ни расстоянием, ни проблемой. Позже, через несколько дней, я непременно зайду туда, полюбопытствовать.

—… нечего на кухню лезть, — увещевает он супругу, — Да понимаю! Всё понимаю! Но у меня на работе столовая, Мишка в школе сможет обедать, а здесь… ну зачем лишний раз в эту помойку соваться?

— Да, мам! — поддакнул я, — С утра и вечером туда лучше не лезть, да и вообще… купить, что ли, примус…

— И точно, — успокоилась мама, во вселенной которой, женщина, не занятая на полную ставку домом и бытом, не являлась полноценной, — сегодня и пройдусь по магазинам!

— Комиссионки посмотри! — предложил я, — А если получится, то вместе и сходим! В них, мне кажется, проще что-то полезное найти!

Отец с сомнением качнул головой, имея, кажется, своё мнение о комиссионках, но спорить не стал.

— Пойду, что ли… — сказал он, застёгивая манжеты на рубашке, — чего ждать-то? Погода хорошая, вот и пройдусь, пораньше на работу приду, с мужиками пообщаюсь.

— Бесстыдники! — услышал я минуту спустя возмущённый женский возглас из коридора, — Цалуются, а? При людя́х!