Чужой среди своих. Чужой среди своих

Дожидаться, пока начальство «приданных» перестанет кувыркаться в воздухе и начнет выполнять свои обязанности, было некогда — счет шел на секунды. Капитан мигом перевел управление на себя и сбросил прямо на АСУ машин план атаки и схему взаимодействия вместе с приказом начать атаку. Слава богу, в этот раз обошлось без пререканий и выяснений, «танкисты» тоже понимали ценность первого момента ошеломления.

— Конвейер заело… или тележку… Аварийно скинули. — Прокомментировал происходящее зам, внимательно наблюдая за воздушными эволюциями.

— Сволочи, — прокомментировал, не отрываясь от тактической схемы, капитан, — могла ведь и парашютная система заодно не сработать, раз уж все наперекосяк пошло.

— Как бы он нам на шею не… того. — Продолжил он, озабочено косясь на быстро несущиеся вниз десять тон брони, не считая боеприпасы и топливо. По командному каналу тем временем уже даже слов разобрать было нельзя — одни эмоции. Иволгин хотел успокоить зама — по данным схемы точка приземления отстояла от них больше чем на пол километра, но тут отвлекся на развитие ситуации.

Вместо ожесточенной стрельбы, атакующих встречало стекающее сверху в ущелье дымовое облако. Клубы искусственного «тумана» как раз сворачивались в жгуты, четко между выдвигающейся на рубеж техникой, которую, помимо «тяжей», оседлала еще и выделенная в «штурмовые» часть его роты — и группой блокирования.

Вот значит, в чем состояла суть задуманной духами хитрости. Капитан усилием воли отогнал вставший перед глазами кошмар — влетевший в дым и ослепший в результате какой-нибудь подлой хитрости (вроде мощного генератора помех или подсаженного в АСУ вируса), ударный кулак наматывает на гусеницы собственный авангард, пока затерявшиеся в суматохе диверсанты уходят в отрыв. Нужно было срочно принимать решение, но в голову ничего кроме продолжения атаки не приходило. А потом стало поздно.

На удар по ногам и колыхание вдруг вообразившей себя морем скалы капитан поначалу внимания не обратил, как и на ошарашенную фразу зама: «Тонн семь, не меньше…», — больше всего в этот миг интересовало исчезновение меток «своих» с тактической схемы. Это начал работать постановщик помех, или все же вирус? Увы, но ответ был получен тут же — стоило только поднять голову.

Над створом ущелья, отлично видимая с расстояния в два километра, стремительно расширялась вверх белесая полусфера — зона атмосферной инверсии, отмечающая прохождение ударной волны. А из середины уже неспешно поднимался огненно-оранжевый, но с высотой все более теряющий цвет и становящийся серым, гриб.

Нет, не тот, к счастью не тот, но и он старался дотянуться до низких облаков. «Метров триста-четыреста уже есть», — отрешенно подумал капитан, наблюдая за этим чудовищем, и одновременно — как гаснут последние отметки. От ударного кулака не осталось никого, от авангарда — от силы — половина.

Из ступора его вывел скрежет гусениц по камню.

— Капитан, тудыть твою качель, что за… тут творится?

Вовремя. Отдав команду резерву: «По машинам», — Иволгин прыгнул на броню и заорал в «глухую» лицевую пластину шлема: «Рви, уйдут суки!!»

* * *

«Поле, поле, кто тебя усеял…», — полностью опустошенный Иволгин взирал на плоды трудов своих. И ужасался.

Тогда, в горячке встречного боя, когда шел судорожный размен, никакая цена не казалась слишком большой, наверно еще и потому, что и собственная жизнь взвешивалась на тех же самых весах. но вот сейчас…

Совсем небольшое стадо его разведчиков, не знающих куда себя деть — всё, что осталось от роты. А ведь это — лучшие из лучших.

«Лучшие — просто потому, что единственные. По-настоящему лучшие лежат чуть дальше…». «Плевать!», — заявил капитан своему внутреннему голосу, — «лучшие, потому что живы и выполнили задачу». И тут же сплюнул — препираться можно сколько угодно, но соотношение потерь говорило само за себя.

«Вот-вот, к тому же — с кем теперь ты собираешся выполнять следующее задание? Это не говоря о том, что им ты выполнить их задание помешать не смог…» И это тоже было верно. Даже если медики смогут быстро поставить в строй раненых, вернуть разведке уверенность в своих силах будет задачей как бы не более сложной.

Ведь и сейчас, едва стоит закрыть глаза, как перед глазами мигом возникает «картинка» последнего эпизода боя. Когда за четыреста метров впереди в последнюю атаку поднялись четыре фигуры. И как они одним рывком, совершенно не реагируя на огонь, преодолели более полутора сотен метров — буквально на глазах подмоги стерев с лица земли остатки авангарда. Ошеломленные бойцы, так и не смогшие найти в себе силы подняться в контратаку на этих «неуязвимых», и так и умерли в укрытиях, превратившихся в ловушки.

«А это ужас пошел дальше…» — чтобы упасть, не добежав до второй линии, еще через полторы сотни метров — вытекшая через десятки попаданий кровь отказалась поддерживать видимость жизни в телах. Иволгин тогда хорошо запомнил полные мистического ужаса глаза «зама». Что тогда говорить о молодых парнях — никакие уверения в силе современной науки не смогут быстро вернуть им былую уверенность.