Чужой своим не станет

Вскоре погрузка была завершена. Можно было ехать к новому месту назначения. Ждали распоряжения капитана Беккера, но он отчего-то медлил. По его беспристрастному лицу невозможно было понять, о чем он думает, и только самые близкие, проработавшие с ним не один год соратники угадывали его настроение по едва уловимым приметам – легкому прищуру, угрюмости, не свойственной этому живому характеру, заметному напряжению и подавленности.

Неожиданно во двор въехал на мотоцикле капрал в форме фельдъегеря. Он передал капитану Беккеру письмо и, как-то по-особому лихо щелкнув каблуками, удалился.

Капитан некоторое время смотрел на письмо, словно соображая, как с ним следует поступить, потом отошел в тень грузовика и оторвал краешек конверта. Прочитав послание, он в задумчивости положил сообщение обратно в конверт и отдал короткое распоряжение обер-лейтенанту Шрайберу:

– Построить весь личный состав. Всех присутствующих! В том числе водителей, рядовых – всех до последнего солдата!

– Слушаюсь, господин капитан! – охотно отозвался обер-лейтенант.

Еще через несколько минут весь личный состав был построен перед зданием штаба «Валли-2». Происходящее выглядело необычно – никогда прежде капитан Беккер не отдавал подобных распоряжений. Вставшие в строй смотрели на него в тревожном ожидании, понимая, что становятся свидетелями чего-то важного.

Капитан Беккер неторопливо, несколько торжественно прошел вдоль строя. Не избегая направленных на него взглядов, каждому из присутствующих заглянул в глаза.

– Только что я получил приказ, – капитан поднял правую руку с конвертом. – Штаб «Валли» будет реорганизован. Наше подразделение войдет в структуру военного управления «Мимиамт», в Четвертое и Пятое управление имперской безопасности. В результате реорганизации новое подразделение будет называться «Руководящий фронтовой разведывательный орган на Востоке». Сегодня в качестве командира подразделения я с вами встречаюсь в последний раз, – голос капитана прозвучал глуше, чем обычно. Возникшая пауза затягивалась. Беккеру потребовалось несколько дополнительных секунд, чтобы справиться с волнением. Этими людьми он руководил два долгих военных года, зная о них куда больше, чем того требуется командиру подразделения. Старался для каждого из них быть если не отцом, то старшим братом – стремился реагировать на каждую просьбу подчиненных, принимать участие в их судьбах. – Но я буду помнить каждого из вас, я горд тем, что такие люди, как вы, были под моим началом. А теперь – по машинам! Мы возвращаемся в Германию. Хочется верить, что следующий этап нашей службы будет не хуже, чем прошедший.

На душе было скверно. После отрешения вице-адмирала Канариса от должности в Абвере все поменялось. Его детище, успевшее за время его руководства распространиться по всему миру и сделаться едва ли не сильнейшим ведомством в мире, теперь ломалось и крошилось, как кусок льдины, попавшей под могучий ледокол, погребая под обломками наиболее преданных и ценных сотрудников, еще вчера составлявших его гордость.

Капитану Беккеру, как человеку, преданному Канарису, надлежало в ближайшие дни стать командиром пехотной роты, отбывающей на Восточный фронт. Он не станет прятаться от пуль и покажет своим солдатам пример мужества.

Что ж, он готов выполнить любой приказ фюрера.

Беккер посмотрел на часы. Пора ехать, нужно еще представиться командиру пехотного полка.

* * *

Бессарабов подошел в тот самый момент, когда капитан Беккер направлялся к своей машине.

– Господин капитан!

– Что у вас, Петр?

– Когда мы выносили мебель из моего кабинета, я нашел золотой перстень, – Бессарабов разжал ладонь. – Этот перстень принадлежит гауптштурмфюреру Штольце.

– Вы знакомы со Штольце? – с некоторым удивлением произнес Беккер, внимательно посмотрев на Бессарабова.

– Не хочу сказать, что мы с ним старинные приятели, но в последнюю нашу встречу мы крепко выпили за его успешное возвращение из России.

– И что вы пили? – неожиданно спросил капитан.

– Шнапс.

– Вот даже как, – обескураженно отозвался капитан, – со мной он шнапс не пил ни разу. А мне он говорил, что в последний раз пил крепкие напитки еще до войны… Значит, вам повезло. Оказывается, я многого не знал о своем друге. – Последние слова прозвучали с некоторой грустью.

– Про шнапс он мне сказал то же самое… Не пил давно… Но у него случились какие-то неприятности в отношениях с женой. Вот и не удержался.

– Вот что с нами делают женщины, – искренне посетовал капитан Беккер. – Я знаю гауптштурмфюрера как одного из самых стойких людей. Все свои испытания он переносил с поднятой головой. А тут жена… любимая. И он не сдержался. Эта женщина для него много значит, если не все… Поверьте, я знаю, о чем говорю. Так что вы от меня хотите?