Чужой сын

Да как же она могла? Как она могла взять и растрепать всем? Началось все со взглядов — первыми были девчонки из их класса. Потом шушуканье, хихиканье за спиной. А в конце января пошли звонки. К звонкам с угрозами он давно привык, но эти были как удар ниже пояса. Каждое слово точно скальпель, вонзающийся в самое сердце.

Шаги за дверью.

Он сжал кулаки. Он столько хотел сказать ей, но в последние недели проще было не говорить вообще ничего. Они избегали друг друга, старались не встречаться в коридорах, отворачивались в классе. Сперва они еще пытались как-то общаться, но с тех пор, как начались звонки, Макс просто не мог видеть ее. Встречаясь с ней лицом к лицу, он каждый раз заново переживал ее предательство. За долгие годы он научился отворачиваться от действительности, сбегать в свой собственный мир. И вот это умение снова пригодилось. Он смог убедить себя, что между ними ничего не было. Он уже решил, что бросит школу, как только ему исполнится шестнадцать. Что он будет делать потом, он не знал.

Дверь хижины сотрясалась от ударов. Макс затянулся и закрыл глаза, но не мог прогнать мучительные мысли.

Первое сообщение сводилось к фразе «Я трахаю лузеров», которая была написана у него на футболке. Лузером был Макс. Во втором говорились гадости про его тело — с подробностями, которые могла знать только Дэйна. В третьем отвратительным голосом, с тошнотворными, омерзительными деталями описывался половой акт и то, насколько плох был Макс. Неужели она рассказала им все? В последнем сообщении…

— Макс, впусти меня, черт возьми. Я знаю, что ты там. — Она колотила в дверь, будто пробивала дорогу в его голову.

Он встал. Рука потянулась к засову.

И как только он увидел ее узкое, бледное лицо, она снова завладела его сердцем. Он вспомнил, почему полюбил ее.

Он закрыл за ней дверь. Проблема в том, думал он, наблюдая, как она нервно мечется по хижине, что он ожидал, что это будет длиться вечно, а не всего несколько мгновений.

— Макс.

Голос был низкий и дрожал. И глаза… как будто ей больно. Как же ему хотелось взять ее за руку, обнять.

Но он просто смотрел на нее и молчал.

— Я беременна, Макс.

Четверг, 30 апреля 2009 года

Дэннис развернул пакет с хот-догом. Смахнул упавшие на брюки хлебные крошки.

— Не знаю, Джесс, — сказал он, приступая к своему неаппетитному завтраку из закусочной на углу.

Джесс от угощения отказалась.

— Мы должны попытаться, — сказала она, глядя в окно. — Мы должны попытаться, — повторила она, на этот раз мягко. Дэнниса удивило сострадание, прозвучавшее в голосе.

У нее доброе сердце, подумал он. Дэннис был благодарен Джесс за то, что она составила ему компанию в суде. Как бы ни хотел он посвятить все свое время делу Макса, приходилось заниматься и другими.

— За все время работы в полиции я никогда не сталкивалась с таким… — Джесс повернулась к Дэннису, и на него пахнуло ароматом духов, — с таким бардаком. Мы в полном тупике.

— Это просто долбаный кошмар, и я понятия не имею, что с этим делать. Мы прижали этого ублюдка, Джесс, и нам пришлось его выпустить.

— Нет, не прижали. Я не думаю, что Макса убил Уоррен Лэйн.

Дэннис вытаращился на нее. Она что, с ума сошла?

— Не говори глупостей.

— Мне звонила та женщина.

— Какая еще женщина?

— Продюсер телешоу.

— Лиа? Зачем? — Да что тут происходит у него за спиной? Лиа всегда звонила только ему.

— Она хочет, чтобы я поговорила с Дэйной. Убедила ее прийти завтра на шоу.

— Ты думаешь, это разумно?

— Почему бы нет? Кэрри хочет посвятить этому преступлению свой эфир. Имеет на это право, верно?

«Да, мы ведь облажались», — подумал Дэннис.

— Честно говоря, мне не кажется, что она в состоянии… — Он не договорил. Из всех, с кем его сталкивала жизнь, только один человек в таких обстоятельствах мог в прямом эфире заставить активизироваться потенциальных свидетелей. Кэрри Кент.

— Тогда, может, заедем к девочке? — Джесс глянула на часы. — Немного времени есть.

Дэннис кивнул. Он развернулся на следующем светофоре, включил сирену и помчался к дому Дэйны Рэй.

Март 2009 года

Кэрри знала: что-то не так. Может, то был материнский инстинкт? Неделька выдалась сумасшедшей. Сюжет про семейство из восьми человек так и не вышел в эфир, потому что герои в последний момент отказались от участия. Кэрри ненавидела повторы. Но разве у них был выбор? Нет гостей — нет шоу. Как назло, и запасной вариант сорвался. Конечно, имелся записанный репортаж о матери-одиночке с семью детьми, старшему из которых не было и десяти, — но сам по себе он не имел большой ценности. Она хотела, чтобы семейство в полном составе явилось на эфир, а также отцы всех детей. Полиция на этот раз не участвовала. Никакого преступления не было. По крайней мере, в строгом смысле слова. Они с Лиа хотели посвятить шоу на этой неделе мошенничеству, связанному с получением социальных льгот на детей. Придумали название — «Денежные дети».