Чужой в раю

Я уже познакомился с четырьмя девушками из пяти. Близко. Очень близко. И после очередного кубка вина (мы уже перестали корчить из себя патрициев и не разбавляли его водой) стал, разумеется, с вожделением поглядывать на пятую гостью. Девушкой ее было трудно назвать. Это была зрелая красавица в расцвете женской красоты. Блондинка, но не яркая, с пепельным оттенком волос. Полногрудая, как те их гигантские копии, что летали в небесах. С широкими бедрами. Было бы, наверное, очень приятно на ней и заснуть в этот фантастический день. Но весь вечер она не проявляла ко мне внимания. Так, перекинулись парой слов. И почему-то после всего многочасового райского борделя я вдруг вернулся в свое обычное земное состояние и оробел, не решаясь проявить инициативу. «Ну, да и бог с ней, — решил я. — Не хочет, так не хочет. Может быть, еще когда-нибудь встретимся».

И вдруг эта сладкая гетера объявила:

— Так, девочки, и ты, Петя, вам пора закругляться. До свидания. А мы останемся с Колей здесь ночевать.

Петр ехидно улыбнулся:

— Можно подумать, что Николай даст тебе хоть три минуты на сон. Отключайте сон сразу. Коля, должен тебе объяснить, как новичку: в раю можно обходиться без сна хоть целый месяц.

— Разберемся уже без вас, — сказала она достаточно жестко.

* * *

Шатер сразу опустел. Мы остались с этой женщиной одни. И я сразу почувствовал какую-то страшную неловкость. Это надо же! Только один день пробыл в раю — и черт знает что сотворил. Пожилой тип, а перепробовал почти всех наличных женщин и теперь покушаюсь на оставшуюся почтенную даму. Интересно: если ей удобно в облике тридцатилетней, то сколько же лет ей в реальности?

— Двести тридцать один год, — сказала моя визави.

Я застонал от ужаса. Нет, вовсе не от того, что женщине (ее звали несколько изысканно — Изольда) шла третья сотня лет — я уже привык к мысли, что реальный возраст «субстанций» в раю не имеет ровным счетом никакого значения.

НО ОНА УСЛЫШАЛА МОИ МЫСЛИ! Вся моя низменная похоть — никакой не секрет для нее!

— И все в раю наделены этой способностью? — опешив, спросил я.

— Подключаться к чужому сознанию? — спокойно уточнила Изольда.

— Да.

— Многие из тех, кто здесь долго живет. Но ты не волнуйся. Твой Вергилий, пока был здесь, заблокировал эту способность у нас всех, чтобы не поставить тебя в неловкое положение. И вообще в раю это считается крайне неприличным — лезть в чужую голову без спроса.

— А как же …ты?

— У нас с Петром была договоренность — я хочу, чтобы ты в этот день испытал настоящую любовь. Ну, хотя бы чувственную любовь.

— Любовь? Тогда чем же я сегодня занимался полдня? Такой многочисленной «любви» у меня никогда в жизни не было. Хотя я — вовсе не Дон Жуан в прошедшей жизни, если хочешь знать. И к тому же — тут я осмелел — ты очень притягательна для меня и без всяких фокусов, если об этом речь.

— Не сомневаюсь, что притягательна. Так когда-то посчитал и великий князь Константин. Возможно, читал о нем, это тот, что отказался от российского престола в канун восстания декабристов.

— Ты была его любовницей?

Изольда грустно улыбнулась:

— Этого негодяя? Нет, Коля, у меня была семья и ребенок. И на свою беду я приглянулась цесаревичу. А этот подонок просто увез меня со своими собутыльниками в замок и изнасиловал. Потом отдал друзьям, чтобы те тоже повеселились с красоткой.

— Я что-то слышал про эту историю. Это было в Польше, ты полька и потом покончила с собой. Так?

— Полька, но это была другая, схожая история. Таких историй с его участием было много. А я тогда была истовой католичкой и не решилась наложить на себя руки. Выжила.

Мне стало плохо. Я ведь уже собрался провести ночь с Изольдой, а тут такое…

С горечью я сказал:

— Но я — русский, Изольда…

Она пожала плечами:

— Ну и что? Я, по-твоему, должна потом два века ненавидеть всех русских? А если бы меня изнасиловал какой-нибудь шляхтич из поляков? В то время нас, простолюдинов, господа за людей не считали.

— Но тогда…

Она мигом перехватила мою мысль:

— Ты хочешь спросить, почему я здесь? Не знаю, и никто не знает, почему он оказался в раю. Господь отбирает избранных по своему разумению. Тут много бывших знаменитостей, но и масса простых людей, таких, как я. В той жизни я была обыкновенной трактирщицей. Может быть, Он решил меня отблагодарить за земные страдания. — Изольда перекрестилась.

Не стерпев, я порывисто обнял ее. Она лукаво хмыкнула:

— Давно пора, «Перикл». Давай полетим на остров.

— Я еще не научился летать.

— Научишься. Просто представляй себя летящим и крепко держи меня за руку, иначе мне тебя придется вылавливать из воды.

И мы полетели. Было немного жутковато, но в тоже время и весело. Как мой давнишний прыжок с парашютом в молодости. Я полагал, что мы летим к замку и уже воображал, какие королевские покои нас там ждут.