Чужой в своём времени (СИ)

— Что это значит? — спросил у неё.

Плевать, что я буду глупцом в чужих глазах, мне не привыкать.

Женщина склонилась. Она подперла голову ладонями и встала напротив меня, пристально вглядываясь в золотистые глаза.

Благодаря Марте я знаю, как выгляжу. В её тёмных зрачках отчётливо видны яркие, тёплые глаза и почти такого же цвета волосы.

— Кажется, что ты только-только родился и ещё ничего не знаешь о реальном мире, — заключила собеседница. Она уселась рядом со мной и смотрела свысока. — Диас, откуда ты? Кто ты? И почему сидишь в этом пустынном месте?

Женщина задаёт интересные вопросы. Я над ними не задумывался. Вернее, времени у меня много для этих и других размышлений, но схожие вопросы ранее не тревожили моё сознание.

— Не знаю, — ответил ей.

Ну что мне ещё сказать? Ничего не могу придумать, не знаю как поддержать разговор. А Марта продолжает сидеть и говорить. Вероятно, ей действительно скучно.

— Ну как это? — недоверчиво спросила собеседница, повиснув на моих плечах. — У тебя ведь были мама, папа, сёстры, братья? Кто-нибудь из родни?

Может и были. В голове мелькают какие-то разорванные кадры, нечёткие и бессвязные.

— Слушай. — Марта уселась поудобнее возле меня и стала руками что-то изображать на белом безликом пространстве. Наивная — это место под моих контролем, и только я могу в нем рисовать.

— У меня остался сын. Он такой милый, и совершенно не хотел, чтобы я уходила. — Снова незнакомые слова. Зачем люди их используют? Почему они такие эмоциональные, когда говорят о близких? — Представляешь, схватил меня за одежду маленькими ладошками, крепко сомкнул пальчики и не хотел отпускать.

Марта радуется, ей хорошо. Если она так скучает по сыну, почему проводит время со мной?

— Ты его любишь? — спросил у неё.

На мои слова женщина лишь усмехнулась. Я что-то смешное сказал?

— А какая мать не любит своего сына? — спросила она. — Диас, неужели ты ничего не помнишь?

Больно. Не знаю, что это. Внешне кожа цела, но больно. Что-то щемит в груди. Неприятное чувство.

В ответ на её колкие слова я лишь покачал головой.

— Яркий свет и пустота, — признался ей. — И это место.

Женщина встала и отдалилась от меня. Я её обидел? Вместе с ней ушло и тепло. Она помощница тени, так почему от неё идёт такое приятное тепло?

— Марта, как зовут твоего сына? — Зачем спросил? Разве мне не известна эта информация? Пустая болтовня. — Может, я с ним встречусь.

— Андрюша, — нежно, ласково прошептала Марта. — Если увидишь его, не говори обо мне.

Она отвернулась. Что это было? Проявление эмоций? Почему? Что я сделал не так? Не буду продолжать разговор, кто знает, какие у людей ещё причуды.

Мои намерения Марта не учитывала. Женщина снова подошла ко мне и глянула свысока. Кажется, ей это нравится.

— А у тебя какие планы на жизнь? — неожиданный вопрос от умершего один раз ротина. — Ты ведь не станешь сидеть здесь безвылазно?

— Пока жду, — ответил ей, теперь глянув в тёмные глубокие глаза.

— И чего же? — не унималась она.

И что мне ей сказать? Когда я сам не знаю.

— Начала, — холодно, в своей привычной манере, произнёс я.

Кажется, снова обидел. Она отвернулась. Что Марта видит в этих белых просторах? Сомневаюсь, что смогу понять.

— Загадочный ты, — призналась собеседница. — Кажется, брошенный.

— Марта, я не знаю значений этих слов.

— Действительно, — согласилась она. — Маленький неопытный младенец.

Почему женщина меня так называет? Чего она этим хочет добиться?

— Что? — спросил я у неё. Однако стоило поднять вверх глаза, как девушки уже не было рядом. — непонятная.

Я снова глянул на пустое белое пространство. Здесь действительно ничего нет. А разве мне что-то нужно?

Ладно, обеспечу себе пути отхода.

Встал. Говорить об этом очень сложно, так как в белом пространстве ничего нет. Не на чем сидеть, лежать, да и стоять тоже.

Единственным, что отличается от этого малоразличимого пространства, были разломы. Я мог их создавать, вернее, раскрывать эту канву. Место, что располагалось за ней, всегда было разным, оно вело в интересные миры. Так мне удалось увидеть историю, её ключевые моменты. А теперь пришла пора остепениться.

Звон в голове. Он меня раздражает. Пора идти.

Разорванная канва пространства. Холод, исходящий оттуда. Как же это знакомо.

Ступил на ту запретную территорию. Да — холодно, чуждо, но это мне более приятно и знакомо, нежели все другое, ранее увиденное.

Свет, тьма, холод — они быстро уходят прочь, куда-то вдаль. На смену этим однообразным физическим ощущениям приходит серость дня.

Старые деревянные стены, запах сырости и гнили. Темнота, холод и люди.

Я их не понимаю. Не знаю, зачем они себя гробят, медленно уничтожают живой организм. Их тела слабы, сознание нестабильное, особенно под воздействием этой белой субстанции с привкусом сырой земли.

Снова вижу её. Девушка постарше меня, замызганная и голодная. В ней очень сложно рассмотреть былого человека, который радовался жизни. Этой наркоманке плевать на грязь, голод, холод. Она жаждет одного.