Чужой. Воскрешение

И эта оболочка, эта Рипли, была их общей матерью. Первой маткой. Первым воином. И она узнает все, разделит с ними славу. Королева пожелала этого, а воин воплотил желание в жизнь – потому что Рипли была краеугольным камнем улья. Воспитателем в яслях. Основой для новорожденного.

Рипли бессильно ворочалась во сне, издавая слабые стоны протеста и боли. Воин дохнул на ее лицо, даруя воздух и тепло. Заботясь о той, кто взрастила их всех. Королева это одобрила.

* * *

Колл, оцепенев, стояла над провалом. Она не в силах была принять то, что только что произошло. Она заметила, как переглядываются остальные, и поняла, что случившееся их изменило. Каким-то образом сила Рипли, ее храбрость связывала отряд воедино, но теперь Рипли не стало, и связи начали рваться.

Даже Джонер стоял, дергая кадыком, словно пытался проглотить слишком крупный кусок.

Врисс смотрел на нее с такой печалью, с таким сочувствием, что Колл знала: стоит ей встретить его взгляд, и она расклеится окончательно.

Ди’Стефано пристально смотрел в дыру, стиснув зубы. Он с такой силой сжимал ружье, что побелели костяшки пальцев.

Но слова, которые смогли разрушить ступор, снова нашел Пурвис. Краем сознания Колл отметила, что он делает это не впервые. Хорошо, что они взяли его с собой. Ради них же самих.

– Нужно идти, мисс, – тихо сказал Пурвис. – Лучшее, что можно сейчас для нее сделать – это подарить быструю смерть.

Вот что принесет Рипли столкновение «Возничего» с Землей. Наконец-то она вернется домой.

И все равно Колл не двинулась. Она не в силах была оставить место, где видела Рипли в последний раз.

– Это неправильно…

Слова застряли в горле, хотя голосовой механизм теперь работал исправно.

Пурвис взял ее под руку и повел к «Бетти», вслед за остальными.

– Это неправильно… – повторила Колл, качая головой.

Пурвис вздохнул.

– Я это весь день твержу.

* * *

«Проснись. Не шевелись. У нас проблемы».

Она замерла, прислушиваясь, ощущая. Что-то происходило. Не во сне. По-настоящему.

Рипли неподвижно лежала в лапах зверя. Света почти не было, но ей это не мешало. Она тихо дышала, вбирая дыхание существа. Влажное тепло вокруг обещало безопасность, но в мерцающем сознании мелькали хаотические размытые образы.

Холодный покой криосна.

Необходимость защитить ребенка.

Сила и поддержка себе подобных.

Мощь ее ярости.

Влажное тепло и безопасность яслей.

Образы не имели никакого смысла и одновременно означали многое. Рипли распознавала их на уровне за пределами сознания, за пределами знаний. Они были частью ее самой, частью того, кем она была – чем она была. А теперь они были частью того, чем она становилась.

Она плыла во влажном уютном тепле, желая спрятаться. Снаружи доносилось бормотание, отдаленные звуки, которые были вне ее. Внутри нее. Они появлялись и исчезали – звуки, которые ничего не значили, которые означали все. Вдали она чувствовала королеву и ее великую нужду.

А потом она снова услышала звуки внутри себя, и один из этих голосов был громче остальных. Тот, к которому она всегда прислушивалась. Тот, который она так отчаянно пыталась вспомнить. Он шептал:

«Моя мамочка всегда говорила, что монстров не бывает. Настоящих. Но они есть».