Чужой

А действие разворачивалось дальше. Оба знакомых мне ящика были сняты с трупа коня. Один целый второй деформированный, но оба закрытые. Вся семёрка внимательно осмотрела их.

Майор попробовал ножом вспороть ящики. Твердая кожа не поддалась. Мысленно пожелал ему удачи и порезов на руках. Конструкцию этих сейфов помнил. Старался не улыбаться. Наблюдал с интересом. Майор был упорным. Он ковырял ножом. Бил камнем по замкам. Изрезал и сбил руки. Результатов не добился. Всё было сделано на совесть. Своим помощникам притрагиваться к ящикам не разрешил. Бросив бесполезные попытки вскрыть ящики. Взялся за один угол упаковки. Рыкнул на остальных. Четверо "глаз и ушей" кряхтя и потея, тащили ящики к вертолёту. Затащили вовнутрь. Майор и один из капитанов так и остались в вертолёте.

Нам дали команду грузить остальное имущество каравана и трофейное оружие. Под бдительным надзором полковника мы таскали всё к вертолёту. Два подполковника, капитан и старший лейтенант грузили всё в открытые двери. Бедные вспотели, устали. Так они не трудились. Никогда! Мы им в этом помогли. Носили всё бегом. Подгонять нас не приходилось. Полковник и подгонял их.

И вот вертолёт с ценным грузом и начальством взлетел. Под прикрытием К-50 вертолёт с ценным грузом и начальством не стал ждать нас. Он полетел на базу. А мы и не спешили. Я лежал у вертолёта и грелся в лучах солнца. Закрыв глаза. Дал парням забрать припрятанные трофеи. Они их заслужили честно. Так не спеша погрузились в последний вертолёт. Взлетев вертолёт, взял курс на базовый лагерь.

Долетели без приключений. Сели. Не успел наш пилот заглушить двигатели, как у вертолёта образовалась толпа встречающих.

Официальные "глаза и уши" в полном составе девять человек окружили вертолёт. Штурман открыл двери и выставил лестницу. Впереди у лестницы стоял товарищ майор. Уже знакомый кладоискатель. Он был главным встречающей компании. Радостно улыбался. На его счастливом лице было написано:

"Попались голуби!"

Посмотрел на стоящих у выхода бойцов. И приказал голубям выходить. По одному. Мы подчинились. И тут я увидел, что глупыми у нас были все.

Товарищ майор обыскивал всех лично. Несмотря на порезанные в ссадинах руки. Один из бойцов выразил ему сострадание. Он предложил раздеться наголо и дать посмотреть у себя в одном укромном месте. Майор обиделся. Стукнул его кулаком. Есть такие люди! Не ценят сострадания! Два капитана рылись в вещах. Успехи были у всех! То товарищ майор, то товарищи капитаны оглашали воздух победными криками. Нашли!

Кучка реквизированного имущества росла. Одного взгляда на неё было достаточно, что бы понять. Всё это дерьмо. Никому не нужный хлам.

Стоявший передо мной капитан был закутан в плащ-палатку. Вздохнув со скорбным видом обречённого человека, он спустился на землю. Товарищ майор радостно взревел.

Под плащ-палаткой он обнаружил винтовку! Времён англо- афганской войны. Не плохое оружие, но раритет для музея. Уже обысканные наши товарищи играли публику. Глубокими вздохами выражали досаду и сочувствие товарищам. Жалко было изымаемых трофеев. Но глаза у всех горели весело. Винтовку музейный экспонат они встретили горестными вздохами. Боялись рассмеяться.

Я спустился последний.

Товарищ майор охлопал мои карманы и ноги. Под разгрузочным жилетом обнаружил пистолет. Мои товарищи оценили его находку. Их вздохи были очень глубоки. Некоторые грызли грязные кулаки. Взвизгивали. Причину понял, рассмотрев отобранный трофей.

Пуля попала и деформировала затворную рамку возвратного механизма. Она и застыла. Не дослав патрон в ствол. Пистолет годился только забивать гвозди. Товарищ майор был горд добычей. Мои товарищи решили, что я юморист. Нарочно выбрал такой пистолет. Правду знал только я. Просто не посмотрел.

Выгнав и обыскав экипаж и вертолёт, товарищ майор ничего не нашёл. Но врагов себе нажил.

Нам разрешили разойтись. И мы пошли по своим делам. Ночью я перепрятал свои трофеи в тайник. Тайник известный только мне. Одному. Кольт и три бутылки водки отдал командиру вертолёта. Довольными остались оба.

В связи с ранением получил передышку. Неделю меня не трогали. Я ходил на перевязки. Рана затянулась. Остался шрам ещё красный, но уже не болел. Синяки на теле от ударов пуль в бронежилет уже не болели. Стали бледно-жёлтыми. И мой отдых закончился.

Через полторы недели с пополненной командой уже ходил в разведку. Особых проблем не возникало. Мне везло. Но, как я уже убедился, за полосой удачи идет полоса другая. Она больно бьёт по голове и по другим местам. Это случились в последний день месяца. Этот день, я запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Мы осмотрели отведенный нам район. Встретились с агентами и возвращались на базу. Оставалось ещё часа полтора пути. На базе нас ждала баня и горячая пища.