ЧВК Херсонес – 2

Я заискивал перед хозяйкой дома, хвалил её плохенькую галерею, сидел за её столом и грелся у её камина, пока моего друга (зему, бро, почти брата!) избивали у меня на глазах. Когда же храбрый Диня, пользуясь тем, что я слизываю человеческую кровь с пальцев ног Гекаты и она чуть отвлеклась, швырнул кресло в камин, подняв тучу золы и пепла! Представляете? Так вот в тот момент, когда она расчихалась, он сумел сбросить стокилограммовые кандалы, подхватить упирающегося и царапающегося меня, бежать со мной на плече полтора километра, плутая в лабиринте и уворачиваясь от отравленных стрел. Потом через весь двор его гнали своры лигурийских собак, роняющих пену бешенства на каменные плиты, но ему удалось с разбегу перепрыгнуть через пятиметровый забор.

А уж там, приметив на трассе (!) проезжающий (!) вдали (!) белый джип уважаемой Милы Эдуардовны, наш бесстрашный герой бросился ему наперерез, обогнал, тормознул, закинул меня в багажник и по гроб жизни будет благодарен своей спасительнице за то, что она довезла нас до музея «Херсонес», хотя уже почти уехала в Ялту.

…Получилось не слишком коротко, да? Извините, его пространный монолог был бы ещё длиннее. Я уже почти встал из-за стола, когда прекрасная специалистка по вазовой росписи нежно потянула меня обратно, прижавшись ко мне всей грудью:

– Ах, Александр, неужели вы думаете, что мы ему поверим? Диня известный врун, как и все алкоголики. Вы бы слышали, как он оправдывал себя и как обвинял меня, когда я ему отказала-а… Библейские старцы купающейся Сусанне накидали меньше грязи в панамку!

Великан Земнов смущённо кивнул, подтверждая, что таковое имело место быть, и пододвинул мне бокал вина. Знаток языков выдохся, лёг пузом на землю и пополз окунать голову в фонтан. Директор же, обмахиваясь шляпой канотье, очень серьёзно попросил:

– Светлана Сергеевна права. Не обижайтесь на него так уж. Если очень хочется, дайте пару раз по шее. Вам полегчает. Каждый визит к госпоже Аванесян аукается ему с двое-трое суток: он не в себе, бросается из крайности в крайность, пьёт ещё больше, чем обычно. У них странные и болезненные отношения. Мы-то привыкли, но вы не обязаны.

Да ладно, я отхлебнул прохладного вина. Губы девушки слегка коснулись моей шеи, и всё плохое, казалось, мгновенно отступило. Причём это даже полноценным поцелуем назвать нельзя – скорее, едва уловимое тепло от выдоха на расстоянии миллиметра. И тем не менее я бы, наверное, душу продал за то, чтобы она это повторила…

В общем, после обеда мне было предоставлено свободное время. Чем я и воспользовался в полной мере, отзвонившись родителям и сделав несколько новых рисунков в блокноте. Кажется, три из них получились ни-чего, но сестрёнкам всё понравится, они меня любят.

Я как можно точнее попытался нарисовать два образа госпожи Аванесян, или, как ей больше нравится, Гекаты. Лучше получился тот, где она вызывает призрака. Причём на меня вновь накатили события сегодняшнего утра и было очень непросто убедить самого себя, что всё произошедшее – банальная реальность, а не мистика.

Но тут уж либо – либо: либо ты включаешь логику и рациональный взгляд на вещи, либо признаёшь её древней богиней Ночи, а себя – психом. Всё, третьего не дано. А меня и второй вариант мало устраивал, ибо если я реально теку крышей, то нужно бежать к врачу, так? Вроде да.

Однако чтоб человек в нашей стране сам, добровольно пришёл в психиатрическую клинику и сдался на обследование? На такое способны лишь закоренелые преступники и призывники, желающие любой ценой откосить от армии или тюрьмы. Я своё уже отслужил, а серьёзных обвинений следователь Ладыженский пока не выдвинул. Можно спать спокойно.

Три золотые монеты, подарок директора, я переложил на стол. Они красивые, с дельфином, совой и всадником. Мне даже не пришла в голову мысль их спрятать, у нас тут не воруют. Я ещё раз погладил указательным пальцем монетку со всадником и… И вот только тут вспомнил ту картину:

– «Золотой конь Митридата»! Художник видел его и знает место! А может, по рельефу местности её можно опознать и сегодня? Гер-ма-ан!

Видимо, заорал я столь неожиданно и громко, что через полминуты в мою комнатку ворвался грозный знаток скульптур из металла и мрамора. В одной руке у него была зажата шипастая дубина из дуба (уж простите!), в другой – беспроводная компьютерная мышь, брови сдвинуты, губы сжаты, а в глазах – яростная жажда боя! Аж неудобно стало…

– Ты звал меня на помощь! Где враги?!

– Извини, я по другому вопросу. Просто только что вспомнил, что у той женщины, армянской гадалки, к которой бегает Денисыч, на стене висела одна картина.

– Одна?

– Нет, по факту их там до сотни, но нам сейчас важна одна, – попытался объяснить я, не дожидаясь, пока он даст мне по башке от разочарования. – Относительно небольшой холст, без рамы, метр на полтора, наверное, начала девятнадцатого века или конца восемнадцатого, но там изображена сцена поклонения золотому коню!

– Почти у каждого народа есть своё предание о…