ЧВК Всевышнего

– Азазель на своей стороне. И мораль у него своя… И честь какая-то особенная. Гибкая. Как он говорит, откуда, дескать, знаю, что мой противник человек чести?.. И что он им останется хотя бы то время, когда мы союзники? Азазель на слово полагаться не любит. Все-таки ориентированных на демократичные нормы в нашем обществе больше… Все, прибыли!

Он остановил автомобиль возле просторной стоянки, половина мест свободна, но заезжать не стал на случай, если придется улепетывать очень быстро.

– Пройди вдоль вон того ряда, – велел он, – а я посмотрю здесь.

Все располагается на земле, трава, деревья, села, города, но только теперь ощутил, что под городом, который все знаем, есть еще один, неизвестный большинству.

Как дерево, что существует за счет корней, так и город не может обойтись без огромного мира подземных коммуникаций. Это кабели электросетей, трубы мусоропроводов и водоснабжения, и много-много чего еще, включая подземное метро в таких крупных городах, как Москва.

Посреди просторной забетонированной площадки круглый люк, но не привычный водопроводный, а шире и без небрежности заводского литья на третьесортном заводе.

Михаил поддел утопленное в металл кольцо, потащил на себя. Люк поднялся достаточно легко, не чугун точно, а такое ощущение, что из термостойкого и антикоррозийного металла, легкого и устойчивого к механическим воздействиям, словно из титана, хотя какой здесь титан…

Как только начал спускаться по вмурованным в стену металлическим скобам ступенек и еще не успел крышку опустить за собой, как по всей широкой шахте включился аварийный свет.

Он охнул, длинная лестница ведет как будто в ад, темный, грязный и с горячим влажным воздухом. Опускался еще несколько минут, а на самом дне обнаружил справа и слева достаточно просторные туннели со следами узкоколейки, хотя рельсов нет, зато остались следы в каменном полу.

А я думал, мелькнула мысль, Москва построена на болоте. Или это Петроград на болотах, а Москва на торфянике? Тогда откуда здесь камень?.. Все-таки был, значит…

Пошел по левому, чувствуя, как мысли носятся хаотичные, сшибаются так, что в глазах искры, но туннель круто изогнулся, Михаил выскочил в огромную металлическую трубу, древнюю и настолько заброшенную, словно осталась еще от древнеегипетского царства.

Пробежал по щиколотку в грязи и понял с холодком, что это некий туннель, выстроенный для каких-то грандиозных целей во времена Советского Союза. Но Советский Союз самораспустился, цели измельчали, а грандиозные деяния остались в туманном прошлом.

По тайным переходам легко выйти к подземным линиям метро, он успел во время бега увидеть две двери и угадал их назначение, но ощутил острое нежелание сливаться с толпой пассажиров, что как стада овец двигаются в разных направлениях, там такой фон, что голова перестает работать от мысленного гула.

И наконец в сторонке мелькнула дверь, ничем не приметная, даже выкрашена под цвет неопрятной стены, но он направился к ней, уже чувствуя, что это оно, что наконец-то приведет…

За дверью захламленная комната, а на той стороне настоящая лестница с каменными ступеньками. Он бросился к ней, чувствуя, что вблизи никого, пробежал два пролета, только на четвертом начал ощущать наверху некий монотонный шум.

На пятом этаже, считая снизу, увидел массивные механизмы, прикрытые кожухами заводского изготовления, на шестом уже комнаты почище, похожие на датацентры, но останавливаться не стал, поднялся еще выше, успел увидеть ярко освещенный зал, несколько человек за столами с компьютерными экранами…

– Стоять, – произнес голос за спиной. – Не двигаться!

Михаил поднял руки над головой, медленно повернулся. К нему приставным шагом осторожно приближается мужчина в приличном костюме, в обеих руках зажата рукоять тяжелого армейского пистолета.

– Я заблудился, – сказал он, – меня выведут наверх? Я этот… диггер!

Охранник широко улыбнулся.

– Мужик, ты пришел не совсем туда, куда хотел… но куда надо. Обернись.

Михаил обернулся, уже зная, что увидит. Из-за столов двое поднялись и вытянули в его сторону руки с пистолетами, а еще один с другого ряда взял его на прицел автомата, палец уже на спусковом крючке.

Михаил покачал головой.

– Ого, да у вас тут чересчур серьезно…

Они даже не переглянулись, матерые профессионалы, а тот, что заметил его первым, сказал с угрозой:

– Храбришься? Здесь настолько серьезно, что тебе лучше не двигаться. Случайно сюда никакие диггеры не попадают… Вытяни руки!

Михаил сделал, как приказано, один сделал шаг вперед и приставил ствол пистолета к голове, другой снял прицепленные к поясу стальные браслеты.

– Не двигайся, – предупредил он. – Иначе забрызгаешь мне костюм своими мозгами.

– Какие у нас мозги? – ответил Михаил мирно. – Мы же все здесь зарабатываем не ими…

Тот молча умело защелкнул на его запястьях браслеты, Михаил ощутил, как сзади подошел некто с мешком в руках, но все же сделал вид, что безмерно удивился, когда его нахлобучили на голову.

– Зачем? – вскрикнул он, стараясь держать голос испуганным. – У меня клаустрофобия!