ЧВК Всевышнего

Михаил чувствовал, как сырой липкий воздух забивает дыхание. Под ногами земля прогибается слегка, что не земля, а толстый слой гниющих листьев, мелких веточек и свалившиеся со старых деревьев рыхлые ломти отжившей свой век рассыпающейся коры.

– Тогда где мы? – спросил он.

– Страшно, – проговорила Обизат, она пугливо посмотрела по сторонам огромными глазами. – И противно… Я здесь никогда не бывала.

Азазель сказал хвастливо:

– Могильная Яма, так называется этот уровень Ада. Кстати, четвертый от Геенома!

Бианакит поглядел по сторонам, на суровом лице проступили первые признаки не то уважительности, не то вовсе удивления:

– Ого… Не думал, что ты такой… скакун! Через трое Врат: Молчания, Смерти и Первобытной Грязи… Даже Князья Ада и то вряд ли.

– Я тоже не думал, – согласился Азазель, но бросил на Михаила выразительный взгляд. – Наверное, я еще скромнее, чем полагал по своей великой и скромной скромности… Здесь переведем дыхание, восстановим силы.

– Мы с Обизат в охране, – сказал Бианакит. – Как пассажиры.

Михаил перехватил его взгляд, Бианакит что-то подозревает, если не сказал, что в охране будут втроем, пока Азазель восстанавливает силы.

Азазель сказал командирским тоном:

– Михаил, сядь и отдохни. Твои человеческие силы тоже не бесконечны.

Бианакит кивнул Обизат, оба с автоматами в руках пошли по расширяющейся спирали.

Азазель проводил их взглядом и шепнул:

– Антисфирот поблизости не вижу, но чем уровень ниже, тем сильнее давление клипот.

– Чувствую, – ответил Михаил. Он глубоко вздохнул. – Да, я тоже выдохся. Кто знал, что затащишь так глубоко!..

– Следующий уровень Абадон, – сказал Азазель, – а потом Шеол, где портал. Но туда прыгнуть намного тяжелее. Каждый уровень вниз дается… ну, ты понял.

Михаил тяжело вздохнул.

– Твой прыжок выдоил до дна. А если бы не получилось?

– Остановились бы на полдороге, – объяснил Азазель беспечно. – Во Вратах Смерти или Вратах Первобытной Грязи. Но ты оказался крепче, чем я думал… Наверное, удачно дополняют сущности архангела и элементаля?.. Одного не пойму, это ты тормозил или что-то извне?

Голос его стал строже, а взгляд прямым и твердым. Михаил снова ощутил холод того ужаса, через который ломились, вздрогнул.

– Не знаю, – ответил он шепотом. – Возможно, элементаль во мне уперся… Хотя, думаю, это не он. Я бы ощутил.

– Ощутил бы? – переспросил Азазель. – Ладно, будь настороже. Но бери его под полный контроль. Нельзя, чтобы нами управляли привычки, пристрастия или нечто подспудное.

– Да ну? – спросил Михаил. – А как же тогда люди?

– Они могут, – огрызнулся Азазель, – а мы нет.

Ах да, ты тоже людя… Но люди из-за страстей гибнут, как мухи, а из-за ума только у Грибоедова. Да и то не гибнут, а слегка огорчаются, что для них уже горе. Потому живи умом, понял?.. Но к антисфиротам присасывайся.

– Это твой Гамалиэль присасывается, – ответил Михаил недовольно. – Я просто поглощаю. Адсорбирую.

– Как амеба, – согласился Азазель, – и хламидомонада.

– Еще скажи инфузория-туфелька!

Азазель кивнул в сторону далеких фигурок Бианакита и Обизат.

– Догоним. Да и вообще лучше убраться из этого нерадостного места. Не люблю почему-то болота. А ты здесь ликуешь?

Михаил поднялся и вдел руки в лямки рюкзака.

– Ликую. Но труба зовет.

Бианакит остановился, поджидая командира, Обизат с винтовкой в руках поглядывает по сторонам, лицо строгое, взгляд прямой и взыскующий.

– Левее, – велел Азазель. – Хотя постой, теперь я впереди… Старайтесь ступать след в след.

Грязь под ногами сменилась мелким болотом с множеством гниющих растений. Михаил с омерзением чувствовал, как под ступнями что-то ворочается, то ли толстые корни, то ли спящие рыбины или болотные змеи. Из темной жижи медленно продавливаются к поверхности масляные пузыри, лопаются с едва слышными хлопками, распространяя мощные гнилостные запахи.

Азазель пару раз оглянулся, проверяя, как идут. Михаил догнал, не увидев опасности. Впереди прямо из тухлой воды торчат невысокие, но чудовищно толстые деревья с растопыренными ветвями, лишенными коры, и похожие на только что выбравшихся из болота змей.

Михаил прикинул, что человек десять понадобится, чтобы обхватить такой ствол, покрытый толстой корой с безобразными наростами. Ко всему еще толстые корни всползают наверх, как лианы, но не кольцами по кругу, а словно бесконечно длинные слизни, все выше и выше, пока не исчезают, сами истончаясь, среди угрожающе раскоряченных ветвей, усыпанных шипами, похожими на длинные когти.

– Ну и мир, – сказал он брезгливо. – За какие грехи сюда ссылают?

– Здесь и местные живут, – напомнил Азазель. – Есть такое великое слово «Родина»…

Глава 2

Лицо его стало строгим и величественным, Михаил заподозрил издевательство, но не уловил, где и в чем Азазель его уел. Тот остановился на мгновение, взял левее, хотя Михаил не увидел ни опасности, ни чего-то еще, кроме одинаковых деревьев и гнилого болота.

– Что-то не так? – спросил он.

Азазель ответил мирно:

– Да морда у тебя больно устатая. Но зато, как вижу, в мире людей освоился.

Михаил огрызнулся: