Чжуан-цзы Бронислава Виногродского. Книга о знании и власти

Все это были речи о разуме и его устройстве, а теперь пришло время поговорить о речах.

Речи – это не просто озвученный выдох. В основе любых речей есть то, чем они побуждаются. Но пока ты его не изрек, определить его невозможно.

Есть ли оно, если его не изречь? Или оно появляется только в речи и вместе с речами? Ведь в речи есть то, что отличает ее от писка птенца. Можно ли определить это различие? А может, нечем его различить?

Почему же человек не видит, что есть Путь?

Отчего он настоящее превращает в искусственное?

Почему слова скрывают и путают, а из этого получаются правда и неправда?

Почему при этом Путь есть везде, куда бы ты ни обратился?

Отчего речь такова, что с ее помощью можно изречь все, что хочешь?

Путь скрывается за стремлением к мелочным достижениям и успехам, что способны, по твоему мнению, возвысить тебя в глазах других людей. Это заблуждение. И люди о тебе судят, руководствуясь скорее своими заблуждениями, нежели справедливостью и прозорливостью. С этим у нас, у людей, значительные сложности. Зеркала-то кривые повсюду, и особенно внутри.

Смысл в речах прячется и исчезает в красивости оборотов. Ибо постоянно хочется приукрасить, особенно то, чего сам со всей ясностью видеть не можешь. А так хочется, чтобы другие оценили, поставили тебе «пятерку», потому и прикручиваешь немножечко кружевного на все, что проходит перед твоим внутренним и внешним взором, когда вещаешь это в слушающее тебя ухо.

Потому-то появляются правда и неправда последователей школы Просвещенного и Чернильного. Эти последователи постоянно ведут друг с другом споры, нескончаемые и бессмысленные, пустые и глупые, как и их прозрения по поводу устройства разума в мире.

Первые отрицают то, что утверждают вторые, утверждая то, что отрицается теми.

А когда утверждаешь то, что отрицается, и отрицаешь то, что утверждается, никогда не достигнешь ясности сознания.

В мире во всяком предмете (а каждый предмет – это предмет сознания) всегда есть и это, и то.

Когда смотришь на мир из положения в сознании, которое называется «оттуда», то, конечно же, видишь только то, что тебе оттуда видно, а всего оттуда никогда не видно. То есть ты обязательно чего-то не видишь. Если переместишь свою точку зрения и глянешь из положения, именуемого «отсюда», то, понятно, сможешь увидеть отсюда то, что оттуда не видел. Так что можно заключить, что то есть производное из положения «оттуда» или «там», а это появляется лишь при взгляде из положения «здесь», то есть «отсюда». В этом случае понятно, что это определяется тем.

То же самое можно говорить и об отношениях смерти и жизни. Только с рождением, то есть жизнью, появляется смерть как возможность, а в смерти всегда есть и жизнь, хотя бы та, которую ты проживаешь здесь.

Только из допущения возможности вытекает невозможность остального, то есть утверждать нечто ты можешь, только отрицая что-то еще. Следовательно, из утверждения возникает отрицание, а из отрицания появляется утверждение.

Ясно видя все это, мудрый не ищет причин и следствий, а смотрит на все через ощущения света небесной силы. Так он и управляется с происходящим.

Но нужно помнить, что и в этом есть то, и в том есть это. А потому и в том есть вся правда и неправда, и в этом есть вся правда и неправда.

Но вот вопрос, а есть ли на самом деле то и это? Или того и этого в действительности нет? И если оно есть или его нет, то где оно есть и где его нет?

Только там, где то и это не отражаются друг в друге, проходит основная ось Пути.

И ось эта проходит через средину великого круга. Оттуда она связана со всем, что есть, и она непостижима для обыденного сознания, хотя проявлена в каждой мельчайшей частице бытия вселенной. Так что, выходит, и правду нельзя постичь, и неправду нельзя постичь.

Основываясь на этом, и говорят, что ясность ума важнее всего.

Обычно берешь палец, то есть указатель или знак, чтобы показать то, что в пальце (в указателе, знаке) не является частью этого указателя, в нашем случае пальца. Но будет лучше, если для этих целей взять то, что не является указателем и знаком, то есть не несет в себе собственного значения и сути, чтобы показать то, что в пальце, то есть знаке, не является этим знаком, то есть пальцем.

Берешь лошадь в качестве знака, чтобы показать то, что в лошади не является лошадью, то есть имеет отношение к знаку, а не к лошади, или к лошади, а не к знаку. Ибо и лошадь, и палец – это лишь знаки, которые указывают через отдельный набор признаков или один признак на предмет, определяя его суть и сущность для воспринимающего этот знак. Лучше взять то, что не является лошадью, чтобы показать то, что в лошади не является лошадью.

Однако это не связано с размерностью или дробностью, делимостью мира сознания в человеческом сообществе. Ибо Небо и Земля, то есть вселенная в соединении времени и пространства в одной точке сознания, могут выступать как один палец.