Читаем Чжуанцзы (перевод Л.Д. Позднеевой) полностью

Речь {9} — не [просто] дыхание. Говорящий произносит слова, но то, о чем он говорит, совершенно неопределенно. Действительно ли существует речь? Или никогда не было речи? Считают ее иной, чем чириканье птенца, но отличается она от чириканья или не отличается? Насколько же скрыт путь, если [могли] появиться истина и ложь, насколько же темны речи, если [могли] появиться правда и неправда! Путь повсюду, где же его нет! Речь существует, чего же она не способна [выразить]? Путь затемняют ничтожные учения. Речь затемняют цветистые [выражения]. Поэтому и пошли споры между конфуцианцами и монетами: одни утверждают то, что другие отрицают, и отрицают то, что другие утверждают. Чтобы это понять, лучше всего утверждать то, что они отрицают, и отрицать то, что они утверждают.


[Каждая] вещь — это «я», [но каждая] это и «не-я» {10}. Каждый не видит свое «не-я», но поймет это [лишь] познав себя [как «не-я»]. Поэтому и говорится: «не-я» появляется из «я», а «я» также — следствие «не-я». Учение гласит: «я» и «не-я» выявляются в сравнении друг с другом. И далее жизнь [возникает] тогда, когда [возникает] смерть, когда же [возникает] смерть, [возникает] и жизнь; когда [появляется] возможность, [появляется] и невозможность, когда [появляется] невозможность, [появляется] и возможность; правда [рождает] неправду, неправда [рождает] правду. Поэтому мудрый не следует за ними, исходящими из «я», а сообразуется с природой. «Я» — это также «не-я», «не-я» это также «я». У «я» свои правда и неправда, у «не-я» также свои правда и неправда. Действительно ли существует [различие между] «я» и «не-я»? Действительно ли не существует [различия между] «я» и «не-я»? [Пока] «я» и «не-я» не стали парой [противоположностей], их называют осью <сущностью> пути, сущность приобретает центр, который соответствует бесконечности. Поэтому и говорится: чтобы понять, лучше всего утверждать, что у правды — своя бесконечность, у неправды также своя бесконечность.

Сравнивая свойство со свойством {11}, отрицают, [что это] свойство; но лучше отрицать, [что это] свойство, сравнивая свойство не со свойством. Сравнивая коня с конем, отрицают, [что это] конь; ко лучше отрицать, [что это] конь, сравнивая коня не с конем. [Как] со свойством, [так и] со вселенной. [Как] с конем, [так и] с тьмой вещей. Возможное — возможно, невозможное — невозможно. Путь действует и создает; вещи называют и таковыми [являются]. Каковы же [они]? Таковы, какими являются. Не каковы [они]? Не таковы, какими не являются. В [каждой] вещи, конечно, есть то, чем она является; у [каждой] вещи, конечно, [свои] возможности. Нет вещи, лишенной того, чем она является; нет вещи, лишенной возможностей. Путь же поэтому объединяет в единстве и балку и столб, и уродину и [красавицу] Си Ши {12} и великодушие и коварство, и странное и чудовищное. Разделение их создает, а создание разрушает. Каждую вещь, созданную либо разрушенную, снова объединяет единство. Но лишь постигший [путь] понимает, как объединяются [вещи] в единстве, видит [в них] общееи обычное, не используя [их] для [собственного] «я». В обычном их польза, в пользе — общее, в общем — самоудовлетворение, в самоудовлетворении — близость к концу. Пусть заканчивается [их собственное] «я», приходить к концу, не ведая об этом, и означает: [единство] с путем.

Утруждать свою душу и разум ради единства, не понимая этого единства, называется [по притче] «Утром три». Почему же называется «Утром три»? [Вот отчего]. Обезьяний Царь, раздавая каштаны, спросил:

— [Хватит ли] утром по три, а вечером по четыре? Тут все обезьяны разгневались.

— Тогда утром по четыре, а вечером по три? — спросил он. И все обезьяны обрадовались.

Так, следуя за «я» обезьян, [кормивший их] сумел вызвать то гнев, то радость, оставив сущность и название неизменными.

Так мудрый объединяет [их] в правде и неправде и отдыхает в равновесии природы. Это и называется двумя рядами <удовлетворением и «я» и «не-я»>.


Некоторые древние в [своих] познаниях достигли предела. Каков же предел? Сперва считали, что вначале не было [отдельных] вещей, — это предел исчерпывающий, к нему нельзя ничего добавить. Затем считали, что [отдельные] вещи существовали {13}, но еще не знали, как они разграничивались. Далее считали, что разграничение было, но еще не знали, [что] существует истина и ложь. С появлением [понятия] об истине и лжи, [пониманию] пути был нанесен ущерб. С ущербом, нанесенным [пониманию] пути, образовалась любовь <пристрастие>. Был ли действительно нанесен ущерб [пониманию пути]? Образовалось ли действительно [пристрастие]? Не был действительно нанесен ущерб [пониманию пути]? Не образовалось действительно [пристрастие]? Был нанесен ущерб, образовалось пристрастие, и поэтому Чжао Прекрасный {14} играл на цине. Не был нанесен ущерб, не образовалось [пристрастие], и поэтому Чжао оставил игру на цине.

Перейти на страницу:

Похожие книги

САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ

Предлагаемая книга посвящена некоторым методологическим вопросам проблемы причинности в процессах функционирования самоуправляемых систем. Научные основы решения этой проблемы заложены диалектическим материализмом, его теорией отражения и такими науками, как современная биология в целом и нейрофизиология в особенности, кибернетика, и рядом других. Эти науки критически преодолели телеологические спекуляции и раскрывают тот вид, который приобретает принцип причинности в процессах функционирования всех самоуправляемых систем: естественных и искусственных. Опираясь на результаты, полученные другими исследователями, автор предпринял попытку философского анализа таких актуальных вопросов названной проблемы, как сущность и структура информационного причинения, природа и характер целеполагания и целеосуществления в процессах самоуправления без участия сознания, выбор поведения самоуправляемой системы и его виды.

Борис Сергеевич Украинцев , Б. С. Украинцев

Философия / Образование и наука
О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1
О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Казалось бы, в последние годы все «забытые» имена отечественной философии триумфально или пусть даже без лишнего шума вернулись к широкой публике, заняли свое место в философском обиходе и завершили череду открытий-воскрешений в российской интеллектуальной истории.Вероятно, это благополучие иллюзорно – ведь признание обрели прежде всего труды представителей религиозно-философских направлений, удобных в качестве готовой альтернативы выхолощено официозной диалектике марксистского толка, но столь же глобальных в притязаниях на утверждение собственной картины мира. При этом нередко упускаются из вида концепции, лишенные грандиозности претензий на разрешение последних тайн бытия, но концентрирующие внимание на методологии и старающиеся не уходить в стилизованное богословие или упиваться спасительной метафорикой, которая вроде бы избавляет от необходимости строго придерживаться собственно философских средств.Этим как раз отличается подход М. Рубинштейна – человека удивительной судьбы, философа и педагога, который неизменно пытался ограничить круг исследования соразмерно познавательным средствам используемой дисциплины. Его теоретико-познавательные установки подразумевают отказ от претензии достигнуть абсолютного знания в рамках философского анализа, основанного на законах логики и рассчитанного на человеческий масштаб восприятия...

Моисей Матвеевич Рубинштейн

Философия / Образование и наука