Cказ о Василисе

Дикий взгляд уставился на девушку. Кривые призрачные пальцы как-то умудрились процарапать доски пола.

— Помоги мне, — прохрипел Коил.

— Я…

— Помоги! Убей меня! — мужчина бросился на чертознайку, но та была готова.

Заклинание вновь отбросило призрака, не дав тому добраться до неё. Она ринулась к дверному проему, пытаясь покинуть дом, но возле выхода остановилась, почувствовав, что он не отпустит её, пока она не найдёт способ спасти запертую душу. Сзади послышалось жалобное завывание страдающего. Проклятый стоял на коленях и раскачивался, ухватившись за голову. Сквозь невнятное бормотание и стоны Василисе удалось различить немногое, но и этого оказалось предостаточно.

— Говори, — приказала она.

— Не могу, — простонал мужик.

— За что ты его убил? — прокричала девушка. — Говори!

— Не знаю! — прорычал Коил, обжигая безумным взглядом. — Не знаю! Нет… Нет… Не…

Очередное заклинание заставило призрака ненадолго исчезнуть. Так продолжалось вновь и вновь: Василиса пыталась добиться от мучившегося правды, а он то стонал, то бросался на нее диким зверем, но постепенно стало понятно, почему не упокоена эта душа.

Любил Коил выпить, но змей зеленый агрессией его наполнял, а на ком её срывать, если не на жене да сыне. А мальчишка намедни приставал к нему, сказку просил рассказать, да плакал почем зря. Надоел так своим нытьем, что ударил Коил его по щекам… потом вновь… и всё повторялось в который раз. Шейка-то у пятилетнего не выдержала и первого удара, но злые глаза отца не видели, как обмякло тельце хрупкое, пока не услышал истошный крик супруги.

Но и тогда не сразу понял пьяный, что натворил… но поздно уже было. Не выдержала супруга горя такого, ушла однажды из погубленной семьи, из сельчан ни старшее поколение, ни младшие, ни дети ничегошеньки не знают, что с ней сталось. А вот Коил с той поры мучиться стал, душу свою изводил, что ни сутки о содеянном вспоминал, криком страшным по ночам себя будил.

Слаб человек: недолго так прожил мужик, травок ядовитых нарвал да съел, чтобы больше не терзаться. Однако тело померло, но душонка без упокоя осталась, к дому этому привязана и проживает оный день проклятый столько, что рвется на части она.

Грех страшный лежал на Коил вестимо, что по заслугам муки переносит, но жалко стало Василисе его, потому и решила помочь. Да и чувствовала, что не отпустит её дом, пока не поспособствует душе обрести покой. Стала она обряд проводить, но когда дошла едва до конца, остановилась. Чтобы закончить, требовалось сжечь личную вещь, которая принадлежала хозяевам дома. Но вот беда, — вокруг была трухлявая мебель и пол, соответствующий окружающей обстановке.

— Должно же что-то быть, — задумчиво произнесла девушка. — Покажи, — попросила призрака, но дух не откликнулся и не появился.

Пришлось мудрецу обшарить весь пол и стены в поисках тайника какого но тщетно. Так прошло пару часов, и Василиса понимала, что не закончив заклинания, она, по видимому, останется в этом доме навсегда. Потому вновь обратилась к не упокоенной душе:

— Ты же за столько времени хочешь уйти отсюда. Подскажи, куда спрятал дорогие твоему сердцу вещи, иначе я застряну вместе с тобой.

Он появился не сразу, дерганый, с диким огнем в глазах. Было видно, что он борется с собой, пытается удержаться, чтобы не бросится на девушку. Мужик подошел к поддувальной камере и ткнул в неё пальцем, после растворился.

Покопавшись маленько, Василиса нашла превратившийся в тряпье женский платок, а в нем детский поясок. Чертознайка вновь прочитала заклинание и с помощью магии сожгла вещи со словами:

— Отпускаю душу на суд праведный. Остаётся грех на земле. Не быть ей, мучимой им, не прошлым своим. Она за столько времени настрадалась. Пусть заслужит помилование.

Тёмная знающая почувствовала, что всё правильно сделала. Душа, запертая в сторожке, наконец-то смогла покинуть её, чтоб предстать перед высшими светлыми силами.

За спиной у девушки остались тёмные ельники, березняки, смешанные леса и подлески. А под ногами ни тропиночки, ни дороженьки, всё трава густая, высокая. И пошли места болотистые. Испытывала Василиса минуты тревожные, когда не знаешь, откуда ждать опасности. Бывало, духи и нечисть могли мимо пролететь и не тронуть путницы. Случалось, неожиданно нападали. Благодаря науке дедовой молодая колдовка могла достойно оборониться от них.

Всё, что дядя говорили ей, не забывалось, а если и случалось забыть что-то, то в нужный момент жизни, когда сие было воистину надо, всё всплывало в памяти.

Однажды повстречала Василиса настоящую, не истратившую в пустое время ведьму. Она была одной из самых старых женщин, которых девушка видела или встречала. Кожа у неё бледная и до невероятности тонкая, как рисовая бумага, плотно обтягивающая тело. Но глаза были ясными и молодыми, тёмно-карими, пронизывающими.

Ведьмы посмотрели друг на друга. Ни та, ни другая не показала слабости перед другой. Старшая оценила силу и волю юной знающей, чуть приподняла уголки губ в улыбке.