Clouds of Glory

Пресса не давала Ли никаких поблажек. Флойд, карьерный политик, разбирался в связях с общественностью, как мы это сейчас называем, лучше, чем Ли, и успел напечатать свою версию истории до того, как Ли снова вернулся в Ричмонд. Даже Ли, который редко критиковал кого-либо, обратил внимание на тот факт, что в штате Флойда было "три редактора", которые восхваляли своего генерала и порицали всех остальных. Газета Richmond Examiner назвала Ли "перехитрившим, перехитрившим и перехитрившим генерала" и предположила, что Флойд хотел сражаться, но Ли отменил его решение и позволил генералу Роузкрансу уйти "без сопротивления", что было практически противоположно тому, что произошло. Эта же газета критиковала Ли за то, что он слишком много времени уделяет изучению карт и планированию, и жаловалась, что, поскольку стратегия Ли провалилась, "бесполезно обсуждать ее достоинства", а затем обвинила Ли в "излишней осторожности". Газета Charleston (Южная Каролина) Mercury обвинила его в том, что он "великий генерал, который никогда не может подойти к врагу", и спросила далее: "Неужели дороги для Ли хуже, чем для Роузкранса? Людям надоела эта бездумная копание в грязи, научная война, и они требуют, чтобы Великий Окопник вернулся и разрешил ухаживать за дамами". Один из офицеров Ли заявил, что армия никогда не двинется вперед, "пока кто-нибудь не положит уголек огня на спину этого старого черепахи Ли". "Бабушка Ли", "Король пик", "Великий укрепитель" - акции Ли упали на всем Юге, и теперь его жалели и смеялись над ним больше, чем восхищались. Он написал Мэри, которая находилась в Хот-Спрингсе "на лечении", с легким оттенком язвительности: "Мне жаль, как вы говорите, что движение армий не может соответствовать ожиданиям редакторов газет. Я знаю, что на бумаге они могут удовлетворительно для себя регулировать ситуацию. Хотелось бы, чтобы они могли делать это в поле". Ли согласился бы со строкой Стивена Винсента Бене о нем в поэме "Армия Северной Вирджинии": "Но Бог - податель победы и поражения".

За четыре месяца, проведенных в полевых условиях, ему мало что удалось показать, но время было потрачено не зря. Учитывая плачевное состояние войск и их командиров в северо-западной Вирджинии, ему удалось, по крайней мере, удержать линию фронта и предотвратить наступление войск Союза. Что еще важнее, он многому научился. Он по-прежнему не желал стучать головами друг о друга, но это не значит, что он не мог распознать дурака или посредственность, когда встречал их, и ему удавалось ловко перевести всех, кто попадал в ту или иную категорию, в другое командование, подальше от дороги, как он сделал сначала с Уайзом, а затем с Флойдом. Это был один из даров Ли - умение избавляться от людей, которым он не доверял, без конфронтации, так что они часто даже не понимали, что произошло, пока не становилось слишком поздно. Он также заново понял ценность рытья земляных насыпей, как бы ни ненавидели его солдаты (для южных солдат это была "черномазая работа"), и несмотря на то, что люди смеялись над ним из-за этого. Благодаря земляным работам люди Рейнольдса на гребне горы Чит смогли сдержать многократно превосходящие их силы, а земляные работы не позволили Роузкрансу продвинуться в долине Канавы.

Война в условиях суровой местности и плохой погоды в Вирджинии во многом изменила Ли. Теперь он понимал, какое влияние его присутствие оказывает на людей, если не всегда на их офицеров. От природы воздержанный, он разделял их тяготы, жил на тех же пайках, что и они, ел с побитой жестяной тарелки, жил под парусиной, даже когда имелся дом, и при необходимости спал под открытым небом, завернувшись в свою шинель. Хотя он не был человеком, мыслящим подобными категориями, его образ сформировался здесь, неизгладимо, на века. Он позволил себе отрастить бороду - полную, серебристо-седую, которая вскоре стала белой и вытеснила все прежние представления о нем. Человек с подстриженными темными усами и ниспадающими байроническими локонами был просто стерт, причем настолько, что прежние его изображения казались совсем другими. Он носил простую униформу Конфедерации собственного дизайна: серый фрак и жилет без тесьмы и украшений, полированные кожаные гамаши драгуна поверх сапог и шпор, когда он был в поле, или серые брюки, когда он не был в седле. Это была самая простая форма, настолько похожая на форму его солдат, насколько он мог придумать. Он уже прославился своим превосходным спокойствием, самообладанием и тем, что говорил со всеми, от рядовых до генералов, одним и тем же мягким голосом, как будто хорошие манеры значили для него больше, чем все остальное, что, собственно, и было так.

Все элементы личности Ли собрались воедино в те четыре изнурительных и разочаровывающих месяца, когда он командовал армией в поле, включая даже лошадь, которая вскоре разделит его славу, ведь именно на территории нынешней Западной Вирджинии Ли впервые увидел и решил приобрести Тревеллера, возможно, самого известного и любимого коня в истории:

. . . Почему,

Вы плачете! Что? Что еще вы видели?