Джексон уже приказал Талиаферро и Юэллу продвинуть свои дивизии ближе к линии деревьев, но это была ложная тревога. Шли часы, солнце начало садиться, и многим бойцам после долгого ожидания стало казаться, что сегодня ничего не произойдет. Затем, сразу после пяти часов, Джексон увидел вдалеке блеск штыков - это были первые ряды федеральной колонны, шедшей из Гейнсвилла в направлении Булл-Рана и Центрвилла. Когда дивизия Союза бригадного генерала Руфуса Кинга * приблизилась к Гровтону, Джексон выехал на открытую местность один, чтобы посмотреть поближе, не привлекая внимания, хотя можно было бы подумать, что вид одинокого всадника в форме, пусть и потрепанного и неважно оседланного, мог послужить предупреждением о том, что поблизости, на восточном склоне горы Садли, находятся силы Конфедерации. Джексон не торопился, спокойно отметил, что мимо него в строю маршируют четыре бригады федеральной пехоты, как будто он принимает их салют, а затем поскакал обратно в лес. "Выводите своих людей, джентльмены", - сказал он. В 18:30 артиллерия Конфедерации начала обстреливать колонну Союза.

Учитывая трудности, с которыми столкнулись федералы - их застали врасплох, они шли колонной, растянувшись на полторы мили дороги, а их командира не было рядом, - удивительно, что они отреагировали так быстро и эффективно. Одна только необходимость остановиться, повернуть на девяносто градусов влево, перестроиться в боевые порядки и под огнем двинуться прочь от дороги и навстречу врагу требовала недюжинной выучки и дисциплины. Несмотря на отличную позицию, превосходство в численности и тот факт, что он удачно "заманил в засаду" федеральную колонну, лучшее, что можно сказать о Джексоне, - это то, что ему удалось удержать позицию, пока темнота окончательно не положила конец тому, что он описал как "ожесточенную и кровопролитную борьбу с врагом". В бой вступило всего около 6 000 человек против 2 100 федералов, ему мешали густой лес, надвигающаяся темнота и то, что один из авторов называет "разрозненным развертыванием сил". Поскольку он занимал возвышенность и имел целый день на подготовку к атаке федералов, трудно понять, почему Джексону не удалось уничтожить бригады союзников и отправить их в отступление в Гейнсвилл. Вместо этого им удалось продвинуться по открытой местности к ферме Браунера и обменяться залпами мушкетного огня с конфедератами на расстоянии восьмидесяти ярдов. Результатом стал кровавый "тупик" с потерями 1 150 солдат Союза и 1 250 конфедератов. Потери некоторых подразделений достигали 70 процентов, а генерал Талиаферро был тяжело ранен в шею и руку. Кроме того, генерал Юэлл получил мушкетное ранение в ногу; оно раздробило кость, что привело к необходимости ампутации на следующий день, и вывело его из строя почти на год. Ни одна из сторон ничего особенного не выиграла от этого "пролития крови". Федералы, хотя и сильно потрепанные, отступили к шоссе в полном порядке, а Джексон в очередной раз выдал свое беспокойство, сойдя с дороги и приложив "ухо к земле, чтобы услышать приближение Лонгстрита". Если Джексон надеялся услышать ритмичный шаг марширующих людей Лонгстрита, то его ждало разочарование. Ли и Лонгстрит с другой половиной армии Северной Вирджинии все еще находились не в том конце Thoroughfare Gap, откуда они слышали приглушенный гром орудий на ферме Браунера.

Некоторые историки утверждают, что битва была "стратегическим" успехом и что Джексон хотел лишь удержать внимание Поупа на себе. Возможно, это и так, но вряд ли требовалось сражение, стоившее Джексону 1250 человек, включая двух командиров дивизий, чтобы сбить с толку Поупа, который теперь знал, где находится Джексон, и, все еще полагая, что его враг стремительно отступает, надеялся "поймать" его на следующий день. Поздно вечером того же дня Поуп отозвал единственные силы, стоявшие между Лонгстритом и Джексоном на позиции в Гровтоне, и приказал им немедленно двигаться к Сентрвиллю по дороге Warrenton-Gainesville Turnpike - еще одна роковая ошибка.