Cлова подвижнические

Вспомни о падении сильных, и смиришься в добродетелях своих. Припомни тяжкие падения падших в древности и покаявшихся, а также высоту и честь, каких сподобились они после этого, и примешь смелость в покаянии своем. Преследуй сам себя, и враг твой прогнан будет твоим приближением. Умирись сам с собой, и умирятся с тобой небо и земля. Потщись войти во внутреннюю свою клеть, и узришь клеть небесную, потому что та и другая – одно и то же и, входя в одну, видишь обе. Лествица оного Царствия внутри тебя, сокровенна в душе твоей. В себя самого погрузись от греха, и найдешь там восхождения, по которым в состоянии будешь восходить.

Писание не истолковало нам, что суть вещи будущего века. Но оно просто научило нас, как ощущение наслаждения ими мы можем получить еще здесь, прежде естественного изменения и исшествия из этого мира. Хотя Писание, чтобы возбудить нас к вожделению будущих благ, изобразило их под именами вещей, у нас вожделенных и славных, приятных и драгоценных, когда говорит: Ихже око не виде, и ухо не слыша (1 Кор. 2, 9) и прочее, но этим возвестило нам то, что будущие блага непостижимы и не имеют никакого сходства с благами здешними.

Духовное наслаждение не есть пользование вещами, самостоятельно пребывающими вне души приемлющих. А иначе сказанное: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21) и: Да приидет Царствие Твое (Мф. 6, 10) будет уже означать, что внутрь себя приняли мы вещество чего-то чувственного, в залог заключающегося в этом наслаждения.

Ибо необходимо, чтобы самое стяжание было подобно залогу и целое – части. И сказанное якоже зерцалом (1 Кор. 13, 12) хотя не указывает на самостоятельно пребывающее, однако же означает приобретение подобия. А если истинно свидетельство истолковавших Писания, что самое ощущение это есть умное действие Святого Духа, то и оно уже есть часть оного целого.

Не тот любитель добродетели, кто с борением делает добро, но тот, кто с радостью принимает последующие за тем бедствия. Не великое дело терпеть человеку скорби за добродетель, как и не колебаться умом в избрании доброго своего изволения при обольстительном щекотании чувств. Всякое раскаяние по отъятии свободы[10]таково, что ни радости оно не источает, ни дает права на награду приобретшим его.

Покрой согрешающего, если нет тебе от этого вреда: и ему придашь бодрость, и тебя поддержит милость Владыки твоего. Немощных и огорченных сердцем подкрепляй словом и всем, насколько возможет рука твоя, – и подкрепит тебя вседержительная Десница. С огорченными сердцем будь в общении и трудом молитвенным, и соболезнованием сердечным – и прошениям твоим отверзется источник милости.

Постоянно утруждай себя молитвами перед Богом в сердце, носящем чистый помысел, исполненный умиления, – и Бог сохранит ум твой от помыслов нечистых и скверных, да не укорится о тебе путь Божий. Постоянно упражняй себя в размышлении, читая Божественные Писания с точным их разумением, чтобы при праздности твоего ума не осквернялось зрение твое чужими сквернами непотребства.

Не решайся искушать свой ум непотребными помыслами или зрением вводящих тебя в искушение лиц, даже когда думаешь, что не будешь преодолен этим, потому что и мудрые таким образом омрачались и впадали в безумие. Не скрывай пламени за пазухой своей без сильных скорбей плоти своей (см. Притч. 6, 27).

Юности трудно без обучения отдаться под иго святыни. Начало помрачения ума (когда признак его начинает открываться в душе) прежде всего усматривается в лености к Божией службе и к молитве. Ибо, если душа не отпадет сперва от этого, нет иного пути к душевному обольщению; когда же лишается она Божией помощи, легко впадает в руки противников своих. А также, как только душа делается беспечной к делам добродетели, непременно увлекается в противное им. Ибо переход с какой бы то ни было стороны есть уже начало стороны противной. Доброделание есть попечение о душевном, а не о суетном. Непрестанно открывай немощь свою перед Богом, и не будешь искушаем чуждыми, как только останешься один без Заступника своего.

Деятельность крестная двоякая: по двоякости естества и она разделяется на две части. Одна, состоящая в претерпении плотских скорбей, производимых действованием раздражительной части души, и является и называется деятельностью. А другая заключается в тонком делании ума и в Божественном размышлении, а также и в пребывании на молитве и так далее. Она совершается вожделевательной частью души и называется созерцанием. И одна, то есть деятельность, очищает по силе ревности страстную часть души, а вторая – действенность душевной любви, то есть естественное вожделение, которое просветляет умную часть души.