Cлова подвижнические

Ответ на этот вопрос не так очевиден, как может показаться. Дело в том, что титул «епископ Ниневийский», несомненно существовавший еще в VI веке, в VIII веке уже не употреблялся. Более того, к этому времени не только епископы, подчиненные митрополиту Арбельскому, перестали называться Ниневийскими, но и сам митрополит принял новый титул Аль-Маусульский, то есть Мосульский.

Титул «епископ Ниневийский» вплоть до VI века носил архиерей города Мосул, избиравшийся из постриженников монастыря Мар-Маттай (где как раз и подвизался преподобный Исаак, согласно анониму Ассемани), а вовсе не Бет-Аве, куда помещают своего Исаака Ишоднах и анонимный автор, изданный Рахмани. Кстати говоря, истории известны имена более ста епископов несторианской Церкви Востока, вышедших именно из этого монастыря Бет-Аве. Однако имени Исаака Ниневийского среди них нет. Нет его и в диптихах несторианских иерархов этого периода.

Более того, нет там и таких имен, как Моисей и Савришо, – предшественника и преемника, согласно Ишоднаху, Исаака на Ниневийской кафедре. Исаак, епископ Ниневии, отсутствует и в служебниках Церкви Востока.

Иными словами, история не знает несторианского епископа Исаака Ниневийского. А вот епископ Исаак из Катара ей известен. Правда, титул у него был совсем другой. Историкам известно, что, когда католикос Геваргис (тот самый, о котором Иошоднах и аноним Рахмани сообщают как об иерархе, поставившем Исаака на Ниневийскую кафедру) прибыл в Катар, он действительно рукоположил некоего Исаака в епископы, но не на Ниневийскую кафедру, а на местную – Хаттскую. Не этот ли человек – реальное историческое лицо – и является тем самым епископом Исааком из Катара, с которым спутал преподобного Исаака Сирина Ишоднах, а вслед за ним и анонимный автор, изданный Рахмани?

Ишоднаху, жившему в IX веке, тем легче было перепутать эти две исторические личности, отделенные от него несколькими веками, что в его времена епископы города Ниневии носили титул Хаззских. И вот, к нему попадают сведения о двух духовных писателях. Один – Исаак, епископ Хаттский, другой – Исаак, епископ Хаззский. Оба оставили после себя свои писания, оба воспитали учеников и пользовались большим авторитетом. Ошибка могла возникнуть естественно. Решив, что речь идет об одном и том же человеке, Ишоднах объединил в своем повествовании сведения о личностях, между которыми пролегал век с лишком, смешав сведения о том и другом для большего, как ему наверняка казалось, правдоподобия.

Та же путаница коснулась, к сожалению, и творений преподобного Исаака. Аноним Ассема-нисообщает, что преподобный Исаак «написал изящнейшим слогом четыре книги наставлений в монашеской жизни». Аноним Рахмани сообщает о пяти книгах. А в каталоге сирийских авторов, составленном в XIII веке, уже говорится о семи. Даже по одним этим цифрам видно, как «разрасталось» наследие преподобного Исаака спустя века после его блаженной кончины – ему приписывали сочинения других авторов, соименных ему.

Все это осталось бы скрытым в глубинах истории, если бы не находка, сделанная в самом конце ХХ века и вызвавшая ажиотаж в некоторых научных кругах. Речь идет о событии, произошедшем в 1983 году, когда среди рукописей оксфордской Бодлианской библиотеки был обнаружен манускрипт, датируемый Х или XI веком. Он представлял собой несторианскую рукопись, надписанную именем Исаака, епископа Ниневийского, и содержал 41 беседу на сирийском языке. Обнаруживший рукопись западный исследователь С. Брок немедленно объявил ее вторым из утерянных томов творений преподобного Исаака.

Однако, как вскоре стало понятно всем непредвзятым читателям новонайденной рукописи, это было сделано несколько преждевременно, поскольку если не все, то по крайней мере некоторые из текстов, входящих в нее, явным образом не принадлежат преподобному Исааку. Язык и темы, затрагиваемые в них, свидетельствуют о более позднем их происхождении. Например, в некоторых местах отражена анти-иудейская полемика, разгоревшаяся в VI–VII веках, или полемика с сиро-яковитами, имевшая место лишь в IX веке.

По составу «второй том» является весьма разнородным, включая в себя произведения, весьма различающиеся и по жанровой принадлежности, и по объему. В нем содержатся письма, или послания, сентенции, так называемые «Главы о знании» (по объему это почти половина всего «второго тома»), молитвы, беседы, а также трактаты полемического или догматического содержания, скрепленные между собой не всегда удачными вставками переписчиков.