Cлово президента

– Это были очень серьезные парни. А как еще? Им приходилось подбираться очень близко к жертве, чтобы ножом или мечом сделать свое дело. «Решительные действия вплотную к противнику» – так было принято говорить у нас в Седьмой легкой дивизии о подобной тактике. – Чавез все еще не защитил степень магистра, зато благославлял профессора Алфер за то, что та заставила его столько прочесть. Он сделал жест в сторону телевизора. – Этот парень был похож на одного из них, нечто вроде ходячей «умной бомбы» – поставлен на режим самоуничтожения, но сначала должен уничтожить цель. Асасины были первым в мире террористическим государством, основанным в конце одиннадцатого века для борьбы с династией Сельджуков. Думаю, что в то время мир еще не был готов для подобной концепции, но это крохотное государство с центром в замке Аламут контролировало целый регион – асасины могли к кому угодно подослать одного из своих, чтобы сделать свое дело.

– Спасибо за урок по истории, Доминго, но…

– Нет, ты послушай, Джон. Если они смогли подобраться так близко к президенту Ирака, они могут подобраться так же близко к кому угодно. Выходит, у диктаторов нет надежды на пенсию, понимаешь? Охрана у президента Ирака была очень надежной, но кто-то сумел подослать к нему убийцу, и тот отправил диктатора в другое измерение. Звучит пугающе, мистер К., не правда ли?

Джону Кларку постоянно приходилось напоминать себе, что Доминго Чавез совсем не дурак. Может быть, он все еще говорит с акцентом – не потому что не может по-другому, а просто так ему проще и естественней; у Чавеза, как и у Кларка, был талант к языкам, но он все еще то и дело вставлял в разговор слова и выражения времен службы армейским сержантом. Но, черт меня побери, подумал Кларк, если он не способен овладеть чем-то едва ли не быстрее меня. Он даже научился контролировать свой нрав и сдерживать горячность. Правда, напомнил себе Джон, лишь когда ему этого хотелось.

– Ну и что? Другая культура, другая мотивация, другие…

– Джон, я говорю о практической осуществимости. О политическом желании сделать это. И о терпении. Чтобы подобраться так близко к президенту, могли потребоваться годы. Я знаком со «спящими» агентами, но впервые увидел «спящего» убийцу.

– Это мог оказаться самый обычный человек, оскорбленный чем-то…

– Который захотел умереть из-за этого? Не думаю, Джон. Тогда почему не пристрелить обидчика ночью по пути к сортиру и не унести поскорее ноги? Нет, мистер К. Этот убийца хотел, чтобы все видели его и поняли, что он хочет этим сказать. Впрочем, вряд ли он говорил от своего имени. Этим поступком он передавал сообщение своему боссу.

Кларк поднял голову от разложенных перед ним документов и задумался. Другой государственный служащий сейчас же забыл бы об услышанном, как о чем-то, что не относится к его сфере деятельности, но Кларка вовлекли в государственную службу именно из-за того, что он не способен был ограничивать свою деятельность. Кроме того, он помнил, как, будучи в Иране, стоял в толпе и вместе со всеми кричал: «Смерть американцам!», глядя на заложников, которые стояли на балконе американского посольства с завязанными глазами. Более того, он помнил, как в толпе говорили, что операция «Синий свет» провалилась и что правительство Хомейни едва не отдало приказ выместить свой гнев на американцах, превратив таким образом и без того безобразную конфронтацию в настоящую войну. Уже в то время отпечатки иранских пальцев виднелись почти на всех террористических актах во всем мире, а то, что Америка не смогла занять должную позицию, ничуть не помогло делу.

– Вот видишь, Доминго, потому нам и нужно больше оперативников.

***

У «Хирурга» была еще одна причина испытывать неприязнь к президентству мужа – она не могла попрощаться с ним, отправляясь на работу, потому что у него в кабинете непременно кто-то находился. Это было наверняка связано с утренними новостями, которые она видела по телевидению, и означало деловую встречу, а иногда ей приходилось выезжать в университет Хопкинса по срочному вызову. Так или иначе ей это не нравилось.

Она посмотрела на автоколонну. Именно так только и можно ее назвать – шесть огромных «шеви сабербенов», выстроившихся один за другим. Три выделены для того, чтобы отвезти в школу Салли – кодовое название «Тень» и маленького Джека – «Ванночку». Три других отвезут в детский сад Кэтлин – «Песочницу». Отчасти, призналась Кэти Райан, это ее вина. Ей не хотелось нарушать жизнь детей. Она не могла примириться с тем, что им придется сменить школы и забыть старых друзей из-за того, что на них свалилось такое несчастье. В конце концов, дети ни в чем не виноваты. Она сделала глупость и согласилась с новой должностью Джека, которую он занимал всего пять минут, и теперь, как это случается часто в жизни, ей придется примириться с последствиями. Одним из таких последствий станет более продолжительное время, которое дети будут тратить на поездку в школу и на уроки рисования лишь для того, чтобы остаться с прежними друзьями, но, черт побери, почему… – у нее не было четкого ответа.