Читаем cнарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада полностью

cнарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада

Я сидел в зеленом кресле котельной в Чагинске, смотрел в сумерки за дверью. Семь часов, а темно, я в котельной, и где-то вокруг тоскует в ночи Истопник Егор, у него недавно опять задрали двух куриц, и он в гневе, о, Дрося, я здесь меньше суток, но чувствую – начал пропитываться торфяным чагинским воздухом.

Я достал телефон.

Вайфай от библиотеки тек мощный и устойчивый, я перебрался на раскладушку и устроился на матрасе, набитом жестким ворсом лося.

«Подручный Сом», «Современный Прометей», «Молот Берии», нет, пожалуй, все-таки «Пчак-хвон-до», но, увы, Остап Висла не обновился.

«Подсмотрено в Чагинске».

Кит Тиков предлагал купить навоз, пахту и гравий.

Выдра Лариса предлагала бэушную коляску.

Я сходил в машину, принес вещи. Ноутбук и спальник, непромокаемый мешок с походным снаряжением. Лег на раскладушку и не думал, наверное, час.

Потом заглянула Аглая с чайником и рюкзаком.

– Мы закрываемся, – сказала она. – А вы тут располагайтесь. Тут тихо, и если что – полиция рядом.

– Да, спасибо.

Я сел на раскладушке. Аглая поставила чайник на верстак.

– Подпишите? – Аглая достала из рюкзака книгу.

«Пчелиный хлеб».

Я, разумеется, почувствовал себя мудаком. Наверное, глаз дернулся. Я и раньше, подписывая книги, так себя чувствовал.

– Это не библиотечная, – заверила Аглая. – Это моя.

Весьма, кстати, потертая, писателю приятно.

– Ну да, утенок и бульдог…

– Что?

– С удовольствием подпишу.

Я взял книгу, открыл первую страницу.

«Аглае Черпаковой от автора. Удачи, здоровья, хорошего настроения! 2018 год».

– Спасибо, – Аглая спрятала книгу. – Очень хорошая.

– Да, мне тоже нравится. Правда, давно не перечитывал.

– Возьмите в библиотеке, – улыбнулась Аглая. – А сейчас? Что-нибудь сочиняете?

– Рассказы в основном, – ответил я. – В журналы берут, в сборники… Наброски разные…

– А я фотографией увлекалась, – сказала Аглая. – Знаете, я та самая девочка с зеркалкой…

Аглая сощурила глаз и щелкнула языком.

– Ничего не получилось.

– Почему?

– Не знаю. У меня все в жанре «я и круассан» получалось.

Вселенная имеет форму круассана, с этим невозможно спорить. Аглая.

– Короче, смешно. Стихи пробовала, драматургию…

Аглая поежилась и улыбнулась.

– Еле ноги унесла.

– Это часто случается, – согласился я.

– Да, теперь я знаю. А ваша новая про что? Книга?

– Про Чагинск.

– Документальная? Вы тогда ведь, кажется, документальную писали, так?

– Эта не документальная, художественная. Писательское расследование.

– Про Костю, значит, – утвердительно сказала Аглая.

Я не понял.

– Про Лапшина же! Костя Лапшин и Максим Куприянов, они тогда пропали.

– Да, как раз про это. Тема отличная, честно говоря. Я еще тогда хотел, материалов много собрал, но… По определенным причинам…

Я взял из стопки журнал «Экономические вести».

– Не получилось, – сказал я. – Но сейчас… это актуально.

«Вести» предрекали серьезный кризис.

– Забавно, – улыбнулась Аглая.

– Что?

– Ваш друг тоже про это пишет.

О, «Коты-онанисты», я слышу вашу чугунную поступь.

– Друг? – осторожно спросил я.

– Да, ваш друг. Вы тогда вместе с ним приезжали.

– Хазин?

– Хазин? Нет, другой, танцор который. Роман!

– Интересно как…

– Он мне звонил, – сказала Аглая. – То есть не мне лично, в библиотеку, а я трубку взяла. Недели две назад. Или три… Не помню.

– И что сказал?

– Сказал, что пишет книгу про то исчезновение, хочет поговорить с бабушкой. А я ему сказала, что бабушка давно в Калининграде, но я все прекрасно помню. И знаете, он меня тоже вспомнил!

– Да?

Шустрый Шмулик, собака.

– Да-да, вспомнил, как я стихи читала.

– Да, тогда вечер вроде был…

– А вы помните?!

Аглая поглядела на меня с непонятной надеждой.

– Что-то про бегемотов. Красивые стихи, нам всем понравилось…

– Это Ломоносов, – сказала Аглая. – А там все бухие были, никто не понял.

– Вы читали великолепно.

– Вы же сам пьяный были, я помню.

Я не нашелся, что ответить, спросил:

– И что вы ему рассказали? Роману?