Coagulopathies (ЛП)

У меня глаз дергается, но я сражаюсь с желанием оскалиться. Я настолько вне себя, что только сейчас понимаю, что не шепелявлю, хотя клыки прорезались.

Сноук отступает назад, все еще улыбаясь:

— Его машина тут.

— А его нет.

— Мисс Ниима… Бен очень больной человек. Я был бы весьма признателен вам за сотрудничество…

Я вздергиваю губу, не контролируя себя, и стискиваю пальцы в кулаки. Не осознавая, что только что показала, пока улыбка Сноука не становится шире.

Холодный страх бьет меня под дых. Я смотрю в его круглые глаза, яркие от возбуждения и садистского удовольствия, только сейчас понимая, что совершила гребаную и громаднейшую в своей жизни ошибку.

Он поднимает вверх узловатый палец:

— Погодите немного, мисс Ниима. Я скоро вернусь.

Сноук спускается по лестнице, а в моей голове проносится короткая, безумная мысль: убей его. Никому тут дела до него не будет. Он их враг; наверняка они даже порадуются, что он сдох.

Я смотрю, как он направляется к своей машине, а затем прячусь обратно за дверь, чувствуя, как сердце рвется из груди. Я в дерьме. Я в полном дерьме. Он сейчас вернется и меня с собой заберет, а все потому, что я не смогла сдержаться и оскалилась на него словно гребаное дикое животное. Твою мать.

В панике я защелкиваю замок и задергиваю все шторы и жалюзи. И разрываюсь между ошеломляющим запахом моего препода, доносящимся из спальни, и страхом быть зарегистрированной и заклейменной — я нужна ему, но не могу туда пойти. Наверное, мне нужно бежать. Да, мне нужно бежать. Он поймет, если я это сделаю.

Но что-то внутри меня, совсем новое, принимается вопить от одной только мысли, что я брошу его. Даже думать противно. Я не могу его бросить. В воздухе разливается запах отчаяния, кислый и острый, и…

— Рей?

Я спешно поворачиваюсь, вся на взводе. Кайло стоит в конце коридора, растерянно глядя на меня. Он приваливается к стене, и я направляюсь к нему, не раздумывая ни секунды — но останавливаюсь у края дивана, застигнутая врасплох инстинктом самосохранения. Голова кружится от противоречия. Я не хочу идти, но я чувствую, что должна.

Он моргает, соскальзывая вниз по стене и оседая на пол. Я еще держусь, но, думаю, это только из-за суппрессантов.

— Наверное, он проследил за мной, — стонет Кайло, затылком прижимаясь к стене, и закрывает глаза. — Меня теперь запрут на годы, как он и добивался.

Я сглатываю, пытаясь вернуть себе голос:

— Когда он… когда он вернется?

— Полагаю, в течение часа. Его офис недалеко… возможно он уже едет сюда, — Кайло открывает глаза и смотрит на меня снизу вверх, часто дыша. — Мы можем бежать, но нам негде спрятаться.

Кровь внутри словно сироп, густая, горячая, из-за нее кожа стала такой чувствительной, что даже прикосновение футболки к телу отдается болью. Я пялюсь на Кайло и тянусь пальцами к своему затылку, морщась. Там сейчас здоровенная набухшая шишка, которая, скорее всего, и есть моя брачная железа, а это значит, что я в такой же заднице, как и он, и заберут нас обоих.

Что ж… есть один выход.

Кайло прямо передо мной. Его кадык дергается, а нижняя губа дрожит, и внезапно меня прошибает чувством вины, потому что я знаю, что он собирается предложить.

— Мы оба можем это сделать, — выпаливаю я. Зубы болят от желания впиться в него.

— Нет. Ты слишком юная, — он качает головой, поднимаясь с пола, и его всего трясет. — Если я сделаю это, то оно будет навсегда, а если только ты, то ты все равно сможешь… встречаться с другими людьми.

— Я не хочу. Так не честно.

— Я знаю. Это все не честно.

Его слова действуют на меня куда сильнее, чем я думала. На глаза слезы наворачиваются, и я прикусываю пальцы, чтобы не заплакать. Нечестно, если наша связь будет односторонней. А еще я ошеломлена всем происходящим; не знаю, куда кусать, как кусать, а что, если я наврежу ему, ведь ему и так и без меня досталось.

Кайло тянется ко мне:

— Тише. Все нормально. Если ты укусишь, никого из нас никуда не сошлют, они просто заставят тебя зарегистрироваться.

— Мы оба можем сделать это, — снова настаиваю я, чувствуя, как его длинные пальцы обхватывают запястье.

Он притягивает меня ближе, и я не сопротивляюсь. Голова разрывается от всевозможных тревожных звоночков, но суппрессанты действуют как наушники, заглушая тревогу и не давая сойти с ума. Я прикусываю ногти клыками, а Кайло кладет мне руки на бедра.

— Я пойду с тобой, — обещает он хриплым голосом, усаживая к себе на колено. У него стояк, хотя я уверена, что он еще и на взводе из-за всего происходящего, совсем как я. — Мы можем пойти в офис вместе.

— Я не хочу, — повторяю я снова и снова, даже когда взгляд замыкается на набухшей железе под его челюстью. Во рту покалывает от возбуждения.

— Они не смогут отослать одного из нас, если…

Все происходит в мгновение ока. Я дергаю его за волосы, заставляя поднять подбородок, и, вместо того, чтобы еще раз устроить истерику, зарыдать или подумать, как сделать все правильно, я просто кусаю.