Coca-Cola. Грязная правда

Рост продаж кока-колы непосредственно ощущался в Чьяпасе, куда первые упаковки этого напитка доставили на вьючной лошади в начале 1960-х. Проникновение кока-колы в этот регион совпало с весьма отрадным снижением потребления самогона. Прежде, рассказывает антрополог из городского университета Нью-Йорка, и мужчины, и мальчики в высокогорных деревнях в больших количествах пили пош, домашний ром из тростникового сахара, который мы видели в церкви в Чамуле. Пьянство поощряли деревенские старейшины (касики), местные правители, которые контролировали производство самогона и получали долю от продаж. Нэш, жившая в 1960-х в деревушке Аматенанго, отмечала, что самогон используется ежедневно, и по религиозным, и по светским поводам, причем мужчины и юноши состязаются, кто выпьет больше. Естественно, такой обычай привел к повальному алкоголизму и всем вытекающим из него дурным последствиям для общественного здоровья и социальной жизни в целом.

«С кока-колой тоже есть проблемы, но это не сравнить с алкоголизмом, от которого люди просто вымирали», — говорит Нэш. Некоторые деревенские жители даже обращались в протестантизм, только бы не участвовать в насквозь проспиртованных католических празднествах. Боясь утратить контроль, касики обратили внимания на только что заполонивший рынок новый продукт: кока-колу.

Во многих общинах те же самые касики, которые прежде торговали ромом, теперь получали концессию на продажу напитков Coca-Cola, а позднее и Pepsi. В некоторых деревнях, в том числе в Аматенанго, концессии распределялись по политическим соображениям: функционеры Институционно-революционной партии" (PRI) контролировали кока-колу, а Революционно-демократическая партия (PRD) — пепси. Новые напитки с легкостью заменили старые во множестве обрядов, в которых раньше использовался самогон (хотя кое-где, как в церкви в Чамула, пош еще применяется, но в ограниченных количествах). Владельцы концессий на безалкогольные напитки быстро богатели, другие виды торговли или производства в деревнях обычно отсутствуют, и концессию передавали по наследству, складывались династии. Однако вскоре сказались и последствия неумеренного потребления сладких напитков — кариес, ожирение, диабет. «Фу-у, они меры не знают, пьют прохладительное литрами, — говорит Нэш. — Раньше ни у кого кариеса не было, а теперь на кого ни глянь — зубы гнилые».

В интервью с американским антропологом Лаурой Джордан нынешний владелец концессии на продажу кока-колы в Чамуле и окрестностях Карлос Лопес Гомес прославлял популярность безалкогольных напитков среди мексиканцев. «Они стали частью нашей жизни, — радовался он. — Мы пьем их как воду, каждый день. Люди привыкли пить газировку вместо воды. Они привыкли пить кока-колу вместо воды».

Советник города Чамула, представитель остающейся в меньшинстве Революционно-демократической партии Кристобаль Лопес Перес, добавляет: «Наши местные, они пьют больше всего кока-колу, а после нее — пепси». Он до такой степени опасался давать интервью о безалкогольных напитках, что согласился встретиться с антропологом лишь в помещении местного отделения правозащитной организации. Сидя за хромоногим столом в ковбойской шляпе и застегнутом жилете поверх рубашки с высоким воротником, он набрасывает картину непрерывного, с колыбели до могилы, потребления колы, о каком американские маркетологи могут только мечтать.

«Ребенок рождается — пьют газировку. Свадьбу справляют — пьют газировку. Хоронят кого — пьют газировку», — перечисляет он. Сколько газировки подадут, зависит от благосостояния семьи. Кто-то выставит четыре упаковки, а кто-то и сотню. Но вот уж где кола льется рекой, так это в пору выборов, ибо кандидаты наперебой угощают избирателей. Сам Лопес, когда баллотировался в городской совет, закупил пять трейлеров по 180 ящиков в каждом — более 20 тысяч бутылок, и это для одного лишь кандидата! В день выборов, рассказывает он, народ является на участки с тележками, чтобы катить домой ящики газировки, которые рассчитывают получить в подарок. «Больше всего шансов у того, кто раздает кока-колу, — поясняет Лопес. — Другие виды газировки ценятся меньше».

По словам Лопеса, покупать газировку никого не вынуждают, но не подать гостям колу — значит навлечь на себя всеобщее осуждение соседей. Людей, которые выставляют на праздниках местный кукурузный напиток посоль, презирают. «Люди говорят: "И чего нас звали, посоль мы и сами можем приготовить дома"». Лопес — один из немногих — позволяет себе критиковать такое увлечение газировкой. Он считает, что именно из-за газировки здоровье местных жителей заметно ухудшилось. «Головные боли, гастриты, сахар в крови, — перечисляет он. — Мы только-только начинаем понимать, что таким образом не даем ничего нашему телу, мы делаем себя больными». На вопрос, пытался ли он обсудить эту тему с соседями, Лопес отвечает тяжким вздохом: «Людей изменить очень трудно. Не знаю, когда это кончится. Очень трудно изменить представления людей».