Codex Somnia

Комната была завалена хламом. Мия в нерешительности стояла в дверном проеме и думала с чего бы начать. Но прежде, чем она успела заглянуть под кучу барахла, которая громоздилась прямо у ее ног, оттуда со страшным, надрывным мяуканьем стали выпрыгивать коты разных цветов. Цвета для котов были нехарактерные – желтый, голубой, синий, красный, особенно выгодно смотрелся фиолетовый кот. Они голосили так, что девушке сразу захотелось бежать вон из этой комнаты. Но вместо этого она переступила через кучу и оказалась сразу в другом месте.

Теперь она стояла посередине белого зала с множеством высоких белых колонн. Мия почувствовала, что за одной из них прячется человек и наблюдает за ней. Она торопливо начала по очереди обходить каждую колонну. Мия кружила по залу в этом бесконечном поиске, пока не обошла их все, но никого так и не нашла. Ощущение присутствия постороннего человека не пропадало. Девушка остановилась и крикнула:

– Выходи, я знаю, ты здесь!

Крик эхом покатился по помещению. Где-то хлопнула дверь. Мия побежала на этот звук. Зал превратился в длиннющий белый коридор. Мия бежала все быстрее и быстрее, а коридор все не заканчивался.

Её захватил азарт, сил было много, и она не боялась потратить их на эту погоню, но тут коридор неожиданно кончился, и Мия оказалась в лесу. Мгновенно забыв, за кем гналась, она вдруг стала искать грибы, вороша носком резинового сапога пожухлую мокрую листву. Она шла медленно и тщательно обследовала каждый кустик, наклонялась, раздвигая руками высокую зелено-желтую траву. Грибов не было, но воздух настолько сильно доносил до ее носа их запах, что она не теряла надежды отыскать хоть один. Плутая по лесным узеньким тропкам, Мия наткнулась на огромную зеленую гусеницу. Обойдя ее, она заметила сбоку гусеницы дверь.

«Я же искала именно дверь, а зачем-то отвлеклась на грибы, или грибы мне тоже нужны?» – пыталась разобраться Мия. Дверь тем временем открылась сама собой, приглашая Мию внутрь гусеницы.

Её совершенно это не удивило, как будто дверь в гусенице – это обычное дело. Поэтому она смело шагнула вперед. Дверь захлопнулась с таким же точно звуком, какой Мия слышала в белом зале, и девушка погрузилась в полную тьму.

«Как, интересно, я теперь здесь что-то найду? А что, собственно, я ищу? Котов, человека, дверь, грибы?». Мия продвигалась вперед на ощупь, то и дело спотыкаясь обо что-то под ногами, пока не уткнулась в стену. Что это была именно стена, она не сомневалась. Руки нащупали кирпичную кладку.

«В стене обязательно должен быть проём», – сказала она сама себе и, перебирая руками по кирпичной поверхности, стала идти вдоль неё. Потолок становился все ниже и ниже. Мия пригнулась, потом присела, потом пришлось уже ползти, а стена все не кончалась. Зато стал заканчиваться воздух. Мия дышала коротко и прерывисто, но для дыхания его все равно не хватало.

«Где тут выход? Надо срочно его найти, а то я сейчас задохнусь» – подумала она и открыла рот, чтобы сделать еще хотя бы маленький глоток воздуха, но воздуха больше не было. Мию накрыла сначала паника, а затем она почувствовала ужас удушья.

5

«Потому что нечего заходить в незнакомые двери – вытирая краешком пододеяльника потное лицо, думала Мия. – Загадала, чтобы хоть раз мне приснился мужчина, и вот тебе – опять этот бред».

Утром Мия помнила все свои сны, все места, в которых она была, до мельчайших деталей, все ситуации, все события, все нюансы, всех, кого там встречала, все запахи и краски. Иногда до обеденного перерыва она еще мысленно существовала внутри сна, в воспоминаниях возвращаясь в него снова и снова. Но чаще она смахивала его из своей памяти, потому что вспоминать его вовсе и не хотелось.

Сегодня ее ждал новый день, так похожий на предыдущий – душ, завтрак, уборка, остановка, метро, кофе, рабочий день, ванна, ужин, кино, сон… Сон! И там, и только там, было вечное разнообразие.

Мия встала и прошла в ванную, по дороге заглянула в кухню. На столе лежала записка от бабушки: «Уехала на рынок за свежей рыбой. Завтрак на плите».

Бабушкины послания на половинке альбомного листочка в век технологий умиляли Мию. Она подумала, что если бабуля умрёт, то больше никто и никогда не будет писать ей этих милых записочек. О смерти единственного родного человека девушка думала часто, и страшилась этого момента, понимая, что его не избежать.

Она умылась, съела омлет с помидорами прямо из сковородки, благо, что когда бабушки не было дома, она могла позволить себе это «неприличие», и принялась мыть полы. Это был ее утренний ритуал. Бабушка за многие годы привыкла, и не задавала внучке лишних вопросов. Зато сама внучка иногда спрашивала у бабушки, не кажется ли ей это патологией? На что бабушка, будучи вполне здравым человеком, резонно отвечала:

– Не кажется, детка. Чем твоя привычка мыть с утра полы отличается от… скажем, утренней зарядки? Или зарядка-то у молодежи сейчас не в почёте, все больше йога, духовные практики…или, как его, позабыла… «Цигун».

После слова «Цигун», бабушка перекрестилась и продолжила: