Combat

Местная "божья коровка", с вялой отрешенностью подумал Хорнунг. Ползет себе, как ни в чем не бывало. Словно и не ходила земля ходуном и не гуляла в округе грохочущая взбесившаяся смерть, вырвавшись на волю из тесных металлических контейнеров. Это просто чудо, что они остались в живых. Впрочем, почему же чудом? Вовсе не чудом, а благодаря старой доброй теории вероятности да еще вовремя прочитанной книге о Второй мировой войне, где между прочим сообщалось, что опытные солдаты во время бомбежки частенько использовали для укрытия старые воронки, потому что по своему и чужому горькому и счастливому опыту знали – бомбы дважды в одно место не падают. Эту, казалось бы, совершенно для него бесполезную информацию он мог попросту забыть, но она, к счастью, отложилась в каком-то дальнем уголке его сознания, чтобы в решающую секунду драгоценный опыт предков пришел на помощь. И этим опытом Хорнунг готов был поделиться с воинственными туземцами. И еще хотелось бы донести до их сознания одну простую истину – о бесполезности всяческих войн.

Хорнунг вспомнил детский стишок и мысленно продекламировал его:

Божья коровка
На небко лети,
В твоем доме пожар,
К своим детка спеши.

Жучок словно бы услышал его, вновь распустил свои крылья и, воспользовавшись очередным порывом ветра, наконец-то взлетел и быстро скрылся из вида.

И тут же несколько придушенно запел зуммер мультивиза. Это вывело Хорнунга из оцепенения и вернуло в реальность кошмара. Секунды две-три он искал свои руки. К своему удивлению, он нашел их на прежнем месте, стряхнул землю, протер прибор и нажал кнопку приема.

– Хэлло, капитан, вы живы? – физиономия Фалда была перепачкана машинным маслом, но выглядел он спокойным. Все-таки флегматичная нервная система имеет свои преимущества.

– Что с кораблем? – спросил Хорнунг ссохшимся голосом.

– Порядок! Не пострадал. Я в двигательном отсеке был, когда началась эта заварушка. Подумал было, что началось землетрясение, а потом выглянул… Чего это они? Как с цепи сорвались…

Хорнунг кашлянул, прочищая глотку и багровея от ярости, завернул длинное ругательство на каком-то варварском наречии, эмоциональная энергия которого была столь мощной, что создала помехи в связи. Экранчик подернулся рябью, вытесняя недоуменное лицо Фалда. Когда унылая физиономия механика вновь показалась на экране как в прицельной рамке, Хорнунг выпалил:

– Почему снял браслет?!

– Видите ли, шеф, он мне мешал работать. Мне же пришлось лезть в "магнитку", а там от него все равно никакого толка…

– Готовь корабль к старту, – сквозь зубы приказал капитан.

– На это уйдет не менее часа, – промычал Фалд. – Я разобрал камеру ускорителя и снял все крепления. При старте все развалится.

– Так закрепи все снова и побыстрей! – зло бросил Хорнунг и отключил связь.

Тем временем Зальц уже очнулся и сидел на дне воронки. Он мотал головой, стряхивая с волос комья и пыль сухой земли, но делал это как-то замедленно, словно пьяный – видно было, что он еще не совсем пришел в себя после бомбежки. Хорнунг присел на корточки возле своего штурмана, тихонько толкнул его в плечо и, отвинтив колпачок фляжки, сказал уже спокойным голосом:

– На-ка, хлебни немного коньяка, – и, усмехнувшись, добавил: – С боевым крещением тебя, как говаривали когда-то наши прадеды.

К чести капитана надо сказать, что характер его (довольно-таки вспыльчивый) обладал одним ценным качеством, как человека и как руководителя: какие бы громы и молнии не метал он в провинившегося, других, невиновных, это ни коем образом не задевало. Подчиненные Хорнунга не знали, что значит попасть начальнику под горячую руку. Впрочем, объяснения супермеха удовлетворили капитана, и тот был реабилитирован.

– Ну ты как, в порядке? – спросил он своего напарника. – Идти сможешь?

– Думаю, что смогу… Нога немного побаливает, но это пустяк – подвернул, когда падал. Минут пяток посидим, оклемаюсь, и пойдем.

– А куда это ты побежал?

– Да черт его знает… Потерял контроль над собой. Знаете ли, никогда раньше не попадал под бомбежку. Не успел еще привыкнуть.

– Я тоже с ней знаком был только теоретически, – сказал Хорнунг с улыбкой и хотел добавить, что эта теория и спасла их жизни, но промолчал, завинтил фляжку и прикрепил ее к поясу. Нагнувшись, взял штурмана за предплечье.

– Давай-ка я помогу тебе выбраться наверх, посидим на ветерке, а то здесь дышать нечем.

Серые от пыли они выкарабкались из воронки, нашли подходящий пригорок. Зальц сейчас же сел и принялся растирать лодыжку правой ноги. Хорнунг оглядывал округу. Воздух еще был мутноват, как после первого дня творения, с сильным запахом химической взрывчатки и пережженной земли. Взвешенная пыль, мельтеша, струилась по ветру, в том же направлении медленно плыли черные нити копоти. Кое-где свежие воронки дымились, но очагов огня нигде не наблюдалось, собственно потому, что гореть-то было нечему.