converted_file_806c7527

Стараниями свихнувшегося мальчишки, два мира раскололись, магические ворота, способные переносить через границу, заснули навсегда, но чистое небо на целый месяц погрузило Тевет в хаос, с трудом справилась королевская армия.

Я ничего не видела и не знала о том, что творилось на улицах городов. Пришла в сознание в собственной розовой спальне, рядом в кресле над вязанием клевала носом тетушка Матильда. В камине потрескивали поленья, а за окном кружились снежные хлопья. В уголках стекла смерзлась льдистая корочка, и свет был бледным, сероватым.

Сколько же прошло времени с тех пор, когда мы с Кайденом оказались в разных мирах?

- Тетушка, - позвала я, и та \ дернулась, не сразу соображая, что происходит, поправила сползшие на кончик носа очки.

- Что, детка?

- Какой сегодня месяц?

- Двенадцатый месяц года, - отозвалась она и, поднявшись с кресла, принялась поправлять мне одеяло. – Как ты себя чувствуешь, моя птичка?

- Отлично выспалась и хочу есть, - хмыкнула я, глядя на то, как она суетиться. Тетка замерла, бросила на меня очень странный взгляд.

- Валерия?

- Ну, пару месяцев назад точно ею была…

И вдруг она затряслась всем телом, присела на кровать и, спрятав лицо в ладонях, зарыдала.

Оказалось, что в тот день, когда грянул новый большой взрыв, и с небесной карты Тевета исчез призрачный город, меня, изрезанную темными рунами, нашли брошенной на торговом тракте – едва не затоптали лошади. Я бредила, что-то бормотала о птичках неразлучниках, расколотых мирах и темных паладинах. Сбегала из дома, чтобы кого-то найти. Диагноз поставили однозначный – помутнение рассудка. Мне не помогали порошки, и профессора сделали неутешительный вывод, что больше самый талантливый артефактор последнего десятилетия не придет в норму. Конец красивой магии.

Откуда им было знать, что я не страдала душевным расстройством, а менялась, окончательно превращаясь в существо, способное управлять и темной, и светлой магической стихией?

- Что с Валентином Озеровым? – спросила я, и глаза тетки забегали. – Он погиб, да?

- Ты что-то об этом знаешь? – вытаращилась она. – Его тело нашли в день большого взрыва в подворотне, почти у Королевского дворца. Уже два месяца прошло, как похоронили страдальца. Поменьше об этом думай, тебе нельзя волноваться. Хочешь пилюль успокоительных дам?

Выходило, что нас раскидало по Первому континенту, когда взорвался дом Исаи Гленна.

- Лучше дай мне пшенной каши, - попросила я. – Горячей и с перцем. Есть такой рецепт. Говорят, от похмелья хорошо помогает…

Когда на столицу опустилась ночь, а, наконец, успокоившийся отец и тетка улеглись спать, я закуталась в теплый плед и вышла на задний двор. Морозило. В черном небе подмигивали мириады звезд, светилась огромная серебреная луна, точно такая же, как над Абрисом.

Пальцем на перилах я начертала имя «Лерой», каким подписывала все свои артефакты, и быстрый росчерк, похожий на метки темных паладинов, вспыхнул алым цветом. Теперь осталось научиться чертить руну «перемещение» и можно было забыть о переполненных омнибусах, так и норовивших застрять в мертвом заторе где-нибудь на Королевском мосту. Оглядев пустой заснеженный двор, щелчком пальцев я потушила уличный фонарь и вошла обратно в дом.

Хотелось бы мне сказать, что столкновение с Абрисом стало для меня, наивной, самовлюбленной девчонки, школой жизни, но нет, это была настоящая школа выживания, и время главного экзамена еще не наступило. Я собиралась создать руну, умеющую пересекать пространство, время и непреодолимые расстояния.

Руну, способную вернуть меня к Кайдену.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Полгода спустя…

- Валерия, если ты не поторопишься, мы опоздаем в молельню! – орала с первого этажа тетушка Матильда. – Твой отец никогда тебя не простит!

Сегодня отец женился. Когда весной, в сезон таянья снега, он объявил об обручении, то сразу стало ясно, отчего он вдруг переехал по осени в столицу. Я от всей души поздравила будущего молодожена и согласилась на то, что летом в дом, где когда-то жила мама, переедет чужая женщина с дочерью, моей ровесницей, и белой болонкой с розовыми бантиками. Болонка из всей троицы мне понравилась больше всех, ее бы я оставила точно. Однако жену папа выбирал сам, ему было с ней и ночевать в одной спальне, и ездить на Кайманские острова, и совершать все прочие семейные ритуалы, от каких лично я предпочитала держаться подальше.

Главное, чтобы она не лезла в подвал, где я устроила домашнюю лабораторию. Папа-то позволил, мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы опять не впало в прострацию на семь седмиц. Зато тетка ворчала, что теперь живет, как на магической взрывчатке и даже молится перед сном, чтобы проснуться утром целенькой в кровати, а не на золотом облаке в компании Светлых духов.