converted file bc39c831

Немного поразмыслив, он счел, что такое хобби вполне приемлемо для их положения и статуса. И

выглядит неплохо. Друзья одобрят творческие порывы тонкой души его невесты.

Подобрев, Виктор подошел ближе и снова нахмурился.

- Кто это?

Кристина вздрогнула, выронила кисть, и он с изумлением понял, что она не услышала, как он

пришел. Кажется, вообще была не в курсе, что уже вечер и время семейного ужина.

Невеста смотрела на него, моргая, словно вынырнув из воды и стряхивая пелену с глаз, а он

рассматривал портрет ее кисти. На карандашном наброске лица яростным зеленым огнем сияли

глаза, невероятно живые и очень недобрые. Черный шелк длинных волос спускался ниже плеч, пока еще не полностью прокрашенный.

- Это персонаж одной книги, - сказала Кристина. – Старое фэнтези, я когда-то перечитала его

дважды.

Виктор тут же утратил интерес. Ему некогда было читать фэнтези и заниматься прочей ерундой в

таком роде – работа отнимала все внимание. Он бросил последний взгляд на портрет и

отвернулся, обнимая девушку за плечи.

- Ты так им увлеклась… Мне пора ревновать?

Кристина рассмеялась несколько натянуто, но Виктор твердо решил не обращать внимания на эти

странности и вернуть их вечер в привычную колею. Чтобы снова все стало так, как должно быть.

- А что у нас сегодня на ужин?

Ночь, сменившая странный вечер, была немногим лучше. Виктор не мог заснуть. И это было

неправильно, потому что утренний недосып – не лучшее состояние для переговоров с шефом.

Возможно, ему мешало отсутствие привычного «тик-так» старых часов? Эти часы были одной из

точек жизненной разметки, за которые мужчина держался. Как и ужин с невестой.

Кристина под боком спала, как убитая, дышала почти неслышно. А он не мог. Мешало неявное, нарастающее с каждой секундой чувство. Он пытался анализировать, и вспомнил. Несколько раз

такие ощущения приходили в обществе тяжелых людей – слишком раздраженных, или наоборот

восторженных, фонтанирующих энергией. С ними было трудно находиться рядом. Виктор

приподнялся на постели, всмотрелся в лицо невесты. Кристина что-то прошептала, губы жалобно

дрогнули, и вновь затихла. Нет, это не от нее, к девушке он привык и уже давно воспринимал ее

частью окружающей обстановки. Значит…

Рациональный и рассудительный, Виктор ворочался, злился и вздыхал еще с полчаса. После не

выдержал, и заглушив скептические комментарии рассудка, встал, босиком прошел к мольберту и

недорисованному портрету на нем. В темноте рисунка не было видно, но взгляд зеленых глаз

ощущался почти физически. Виктор открыл шкаф, вынул первую попавшуюся наволочку и завесил

ею портрет. Вернулся в постель, размышляя, что стоит попить успокоительное на травах, с

нервами явно что-то не то. И уснул крепким младенческим сном.

Стоило лечь в постель, и сон навалился, как торопливый душитель. Кристина, обычно засыпавшая

не сразу, провалилась в него почти мгновенно. Плеснуло в лицо душным страхом – слишком

реальным было чувство падения, в груди екнуло и сдавило. Сердечная мышца сжалась,

закаменела. Словно кто-то сжал в кулаке ее сердце. Кто-то держал, и смотрел – издалека, из

темноты, тяжелый, обжигающий, пристальный взгляд, под которым горела и слазила кожа.

Она проснулась от своего крика. Виктор закрыл ей рот ладонью, навалившись сверху. Спросонья

Кристине показалось, что сон овеществился, оброс плотью. Она забилась, замычала, пытаясь

отбиваться. В ушах шумело, сплетались звуки нескольких голосов, ритмичного барабанного боя, шума волн. Один из голосов стал громче, набрал силу и прорезался поверх остальных:

- Кристина! Да что с тобой такое?!

Виктор. Это голос Виктора, и это он ее держит. Всего-то. Девушка обмякла на постели. Жених, помедлив, выпустил ее, убрал руку, настороженно всмотрелся в глаза.

- Тебе приснился кошмар? – хмуро поинтересовался он. Около рта прорезались недовольные

складки, губы поджаты.

Судя по разбавленному сумраку, время шло к рассвету. Разноголосый шум в ушах стих, но не

исчез совсем, снизившись до фонового гула. Болела грудь. Очень сильно болело в области сердца, суматошно колотящегося о грудную клетку.

- Прости, - выдохнула Кристина, скомкав пеньюар у груди. – Что-то снилось…

- Ты в порядке? – Виктор не отводил взгляда от ее лица.

- Я… - сквозь спокойную серость глаз мужчины вдруг сверкнула ослепительно-зеленая молния.

Кристина ахнула, отдернулась, едва не упав с края кровати.

Показалось?

В глазах начало двоиться, к горлу подкатила тошнота.

- Кристина!

- Кажется, я заболела, - прошептала она, рывком поднялась с кровати и кинулась к туалету.

Босые ноги ожгло холодом, словно была не осень, а зима на крайнем севере. Раскаленные спицы

пронзили ноги, Кристину занесло и на инерции движения ударило о стену. Она закашлялась, глотнула воздуха и снова бросилась вперед. Споткнулась о порог, упала, разбив колени о кафель.

Тошнило долго, до судорог и изматывающего кашля. Когда наконец отпустило, зашел успевший

одеться Виктор, хмурый и молчаливый. Помог умыться холодной водой, на руках отнес в спальню, уложил в постель.

- Я думаю, тебе не стоит вставать сегодня. Я позвоню твоим коллегам, скажу, что ты возьмешь