Cosa Nostra, история сицилийской мафии

Лидером боевой организации кастелламарцев был Сальваторе Маранцано. Он приехал в Нью-Йорк лишь в 1927 году. Этот мафиозо стал изгнанником из-за того, что подвергся преследованиям фашистского режима. Во главе противоборствующей группировки стоял Джо Массериа по прозвищу Босс, в то время считавшийся верховным руководителем. Одной из первых жертв войны между этими двумя главарями оказался мафиози уходящего поколения Морелло – беспалый главарь банды, совершившей нашумевшее убийство Мадониа. В августе 1930 года его застрелили в собственном офисе в Восточном Гарлеме. Лишь месяц спустя Джентиле вернулся в Штаты после завершения одного из своих наиболее продолжительных визитов на Сицилию. В своих мемуарах он не сумел или не захотел пролить свет на мотивы убийства Морелло. Причины этого неизвестны.

Кола Джентиле сообщает, что после возвращения в Штаты, на состоявшемся в Бостоне заседании генеральной ассамблеи ему было поручено возглавить делегацию, которая должна была встретиться с главарем кастелламарцев Маранцано. На том же самом заседании был низложен Джо Массериа, который был яростным противником Маранцано. На его место был избран временный верховный руководитель. Это было сделано для того, чтобы остановить конфликт, подрывающий устои всей организации.

Не вдаваясь в подробности, следует заметить, что в междоусобных войнах мафии часто выигрывает тот, у кого лучше организованы вооруженные группы, а не тот, у кого более высокое положение и более надежное политическое прикрытие. Но те синдикаты, которые полагаются на одну силу, как правило, долго не протягивают. Решаясь на этот рискованный шаг, Маранцано в первую очередь руководствовался весьма спорным предположением, что, одержав военную победу, он сможет укрепить свою власть. Он отказался от встречи с делегацией, возглавляемой Джентиле. Вероятно, он поступил так по той простой причине, что уже одерживал верх в этой войне, а возможно, и в сопровождавшей ее политической битве. Поскольку убийства продолжались и гражданское население оказалось под перекрестным огнем, на Джо Босса было оказано сильное политическое давление. Согласно воспоминаниям Джентиле, начальник полиции потребовал от него прекратить кровопролитие, недвусмысленно намекнув на то, что в противном случае Босс лишится политической поддержки.

В конце концов Маранцано согласился встретиться с мирной делегацией Джентиле и приказал, чтобы «переговорщиков» доставили на виллу, расположенную в 135 километрах от Нью-Йорка. Туда прибыл и Маранцано в окружении вооруженных до зубов боевиков. За пояс он заткнул два пистолета – свидетельство того, что он считал себя в большей степени военным вождем, нежели бизнесменом. Джентиле подумал тогда, что он выглядит как Панчо Вилья, и впоследствии называл кастелламарцев «изгоями» и «бандитами», – не потому, что они покинули Сицилию, и не потому, что они напоминали мексиканских партизан, а по той причине, что они представляли собой альянс мафиози, перешедших в из различных borgate Нью-Йорка. Тактика Маранцано состояла в том, чтобы сделать своими союзниками любых противников Джо Массериа.

В течение четырех дней и ночей мирная делегация находилась в убежище Маранцано. Джентиле даже не был уверен в том, что они выйдут оттуда живыми. Но, находясь под стражей, он пришел к убеждению, что члены возглавляемой им команды переговорщиков уже перешли в лагерь кастелламарцев. Это свидетельствовало о том, что в целом мафия переходит от нейтралитета к поддержке Маранцано. Лидеру кастелламарцев нужно было только потянуть время. В конце концов мирной делегации позволили уйти, но конфликт так и не был урегулирован.

Военное наступление Маранцано осуществлялось параллельно с пропагандистской кампанией. Он утверждал, что Джо Босс является диктатором и приговорил к смерти всех кастелламарцев. Как и на Сицилии, мафиози в Соединенных Штатах часто заявляют о том, что их действия полностью соответствуют традициям мафии. «Общество чести» подчиняется собственным законам, но каждый его член сам себе является юристом и изо всех сил пытается подогнать под себя правила кодекса чести. Помимо прочего, Маранцано бранил Массериа за то, что тот принял в мафию несицилийца Аль Капоне, который запятнал себя сводничеством.