Cosa Nostra, история сицилийской мафии

В Нью-Йорке мафиози приходилось становиться столь же динамичными, какими становились мирные итальянцы, которых они терзали. Прежде чем поселиться в Нью-Йорке, Морелло пришлось поездить по Соединенным Штатам. Помимо Элизабет-стрит, его шайка располагала базой в сицилийской общине Восточного Гарлема. После того как в 1905 году молодой сицилиец Никола Джентиле прошел в Филадельфии обряд посвящения в члены мафии, он несколько раз переезжал из города в город и переходил из одного мафиозного клана в другой. (Подробнее о Джентиле будет рассказано в следующей главе.) Ему приходилось иметь дело с «людьми чести» из Манхэттена и Бруклина, Питтсбурга, Кливленда, Чикаго, Милуоки, Канзас-Сити, Сан-Франциско и Канады. Согласно признаниям, которые он сделал перед Первой мировой войной, сеть преступных группировок была тесно связана с диаспорами сицилийцев, разбросанными по всей Северной Америке. Что касается других источников влияния, их воздействие было крайне незначительным.

Нью-Йорк был местом, где эта сеть рассчитывала занять лидирующее положение. В этом городе проживало наибольшее количество сицилийцев, он являлся главным пунктом назначения как для людей, так и для товаров, прибывающих с острова. Тот же самый мафиозо (сведения которого в данном отношении можно считать самыми надежными) утверждал, что вплоть до 1909 года Морелло являлся верховным руководителем всего американского филиала мафии.

Однако каким бы ни был статус Морелло, он не мог укрепить его положение в Нью-Йорке. Во времена вышеупомянутого убийства сообщники Морелло обнаружили, что по соседству с ними действуют шайки, члены которых играют по другим правилам и говорят на другом диалекте итальянского языка, а то и вообще прибыли сюда из других стран. В отличие от Сицилии, где между кланами одного и того же преступного сообщества проводились постоянные консультации, в Нью-Йорке мафиози столкнулись с уголовным эквивалентом международной дипломатии.

К тому времени, когда клан Морелло активизировался в Малой Италии, нью-йоркский рынок преступной деятельности уже многие годы был ареной жестокой конкуренции. На рубеже столетий в жилых кварталах Манхэттена орудовало множество молодежных банд самого пестрого состава, каждая из которых считала тот или иной квартал своим владением.

Это были группировки вроде «Банды с газового завода», «Сусликов», «Гудзоновских опылителей» или «Жемчужных застежек». В 1903 году банда «Пять ножей», главарем которой был Пол Келли, держала под своим контролем район между Боуэри и Бродвеем, в который входила и Малая Италия. На самом деле Пол Келли родился в Неаполе и сначала носил имя Паоло Антонио Ваккарелли. Во время непродолжительной карьеры боксера он взял себе новое, звучавшее на ирландский манер имя. Известно, что этот элегантного вида мужчина с мягким голосом держал под своей командой 1500 головорезов, большинство из которых были итальянцами. Однако в его банде насчитывалось и некоторое количество евреев, ирландцев и представителей других национальностей. Сфера интересов группировки Келли охватывала проституцию, азартные игры, рэкет, а также подкуп избирателей и политиков. И хотя сам Келли никогда не избирался на государственные должности, он оказал поддержку самому Тиму Салливану по прозвищу «Сухой доллар», который был непререкаемым лидером демократов Нижнего Ист-Сайда. Похоже, лишь те политики, которые родились в Америке, и в особенности такие как Салливан, в жилах которого текла ирландская кровь, могли рассчитывать на политическую поддержку беднейших слоев различных этнических групп.

Если, как писали газеты того времени, мафия хотела завоевать Нью-Йорк, ей надо было приехать туда на полстолетия раньше. Используя в качестве своей базы общины сицилийских иммигрантов, мафия получала ресурсы и специалистов, с помощью которых смогла найти свое место в нью-йоркском преступном мире и устоять в острой конкурентной борьбе. Но установить здесь свое господство оказалось для нее невозможным.

Помимо прочего, сицилийская мафия в Америке столкнулась с проблемой защиты собственной «торговой марки». Именно в Америке слово «мафия» превратилось в самое известное название организованной преступности. Благодаря таким нашумевшим преступлениям, как дело о трупе, обнаруженном в бочке, слово «мафия» получило широкое распространение. В ходе процесса «фирменным знаком» мафии стали пользоваться не только местные сицилийские фирмы, которые первоначально осуществляли свою торговую деятельность именно под этим именем. С этим словом произошла метаморфоза, до некоторой степени сходная с той, которой подверглось слово Hoover, которое в сегодняшней повседневной речи применяется в отношении любого старого пылесоса, а не только агрегата производства фирмы «Гувер». Американская пресса называла «мафией» любые формы итальянской организованной преступности, а затем и вообще любую преступную деятельность. (В известном смысле это стало заметным достижением сицилийцев, которые слишком поздно появились на уже сложившемся рынке американского преступного мира.)