Cosa Nostra история сицилийской мафии

На Сервадио произвел сильное впечатление облик Ла Барберы: Анджело был подтянут и элегантен, вот только зубы слегка подкачали. За этим лощеным фасадом скрывался ловкий и изворотливый собеседник. Сервадио смела настолько же, насколько обаятельна и умна, так что не ее вина в том, что интервью с Ла Барберой нельзя назвать «интимным». Ни один гангстер, обвиняемый в убийствах, как Ла Барбера, во время интервью не станет изливать душу, и это понятно. Однако, думается, существует и более глубокая причина, по которой Сервадио не смогла «ухватить» личность Ла Барберы: он попросту не обладал никакими личностными характеристиками, достойными описания.

Мафиозо держался строго и официально, словно китайский придворный во времена императоров. Сервадио упоминает о манерах Ла Барберы: шагал он медленно, размеренно, жесты делал откровенно пренебрежительные, его лицо представляло собой маску игрока в покер; о себе он привычно говорил в третьем лице. Сервадио назвала Ла Барбера «законченным ипохондриком» — возможно, он сознательно притворялся таковым, ведь жалобы на состояние здоровья — хорошая тактика поведения на суде. Можно лишь предполагать, что вся его манерность была частью репертуара, пользующегося популярностью в кругах мафии долгие годы. Остается только догадываться, насколько образ поведения Л а Барберы копировал поведение «молчаливого, напыщенного и усталого» Антонино Джаммона 1870-х годов. Может, Анджело Ла Барбера и был «новым» мафиозо, но он тщательно старался подражать традиционному стилю мафии.

В том, как Коза Ностра продвигает молодых людей с тяжелым прошлым, подобных Анджело Ла Барбере, по служебной лестнице, уж точно нет ничего литературного. Мафия всегда была системой, при которой положение человека в обществе определяется его способностями к насилию. А в действительности и простаки, и обладатели «голубой крови» находились во время войны мафии по обе стороны баррикад. Союзником Птенчика Греко был Лучано Леджо — сын скромной крестьянской семьи, занявший руководящий пост в семье Корлеоне в конце 1950-х годов. На стороне же Ла Барберы стоял Пьетро Торретта — бывший член бандитской бригады Сальваторе Джулиано, а в то время босс Удиторе — той же территории, которой управлял Антонино Джаммона веком ранее. Фамилия Торретты упоминается даже в докладе шефа полиции Санджорджи в 1898 году. Так что ни одна из сторон первой войны мафии не могла похвастать «чистой» родословной. История о противостоянии «новой» и «старой» мафий (клише детективного жанра) дает неверное представление о ситуации тех лет.

Перейдем к военными донесениями. Первая война мафии началась, когда открылось жульничество в обороте наркотиков. В феврале 1962 года братья Ла Барбера и Греко были членами консорциума, финансировавшего поставки героина из Египта на южное побережье Сицилии. Мафиозо Кальчедонио Ди Пизу отправили с грузом для гарантии доставки в

Нью-Йорк на лайнере «Сатурния». Но в Бруклине получатели груза обнаружили, что героина в упаковках меньше, чем ожидалось. Официанта с «Сатурнии», которому Ди Пиза передал наркотики, пытали, но он ни в чем не признался. Заподозрили самого Ди Пизу. На встрече избранных, созванной для выяснения обстоятельств, с Ди Пизы сняли обвинения в краже наркотиков. Но братья Ла Барбера дали ясно понять, что недовольны решением собрания.

Двадцать шестого декабря 1962 года Ди Пиза был застрелен на Пьяцца Принчипе ди Кампореале, на западной окраине Палермо. Он припарковал свой автомобиль и направился к табачной лавке, когда двое мужчин открыли огонь из пистолета 38-го калибра и обреза. Другие члены семьи Ди Пиза также пострадали от рук мафиози. В январе 1963 года началась месть. Сальваторе Ла Барбера пал жертвой «белого ружья»: его «Альфа Ромео Джульетта» нашли сгоревшей дотла, тела обнаружить не удалось. Анджело Ла Барбера пропал, но вскоре объявился в Риме и дал пресс-конференцию; это было сделано с двоякой целью — сообщить друзьям, что он жив, и превратить себя в публичную фигуру, с которой не так-то просто расправиться.