Cosa Nostra, история сицилийской мафии

Конкуренция в добыче серы была крайне высока. И, как это повелось в Западной Сицилии, конкуренция неизбежно порождала насилие. На каждой ступеньке иерархической лестницы, от землевладельца до последнего старателя, организованное насилие и умение им пользоваться считались важнейшим экономическим преимуществом. Предприниматели, управляющие, инспекторы, охранники и старатели образовывали картели, чтобы выжить конкурентов. Как и лимонные плантации вокруг Палермо, серные копи стали настоящим рассадником преступности.

Если отказаться от порочной, по своей сути «дикарской», теории, дело «Фрателланцы» может дать нам представление о том, как складывалась в мафии фигура крестного отца. Отнюдь не случайно убийство, после которого возникло «братство», было осуществлено на праздновании крещения новорожденного. Убить человека на таком празднике – значит уязвить гордость не только семьи убитого, но всей конкурирующей банды. Вот почему это убийство вызвало столь жестокую реакцию – выстрел в спину и отрезание правого уха.

На Сицилии, как и в Южной Италии в целом, крестины важны не столько потому, что новорожденный становится членом общества, сколько из-за того, что благодаря им в семью вступает новый крестный. Обряд крещения делает отца ребенка и крестного отца compari – «со-отцами». Это чрезвычайно знаменательное событие: даже братья, ставшие compari, вынуждены отказаться от привычного «tu» («ты») и перейти на официальное «voi» («вы»). До конца своих дней «со-отцы» обязаны выполнять просьбы друг друга – просьбы какого угодно свойства. Крестьяне и старатели любили рассказывать о страшных муках, которым Иоанн Креститель, святой покровитель compari, подвергает тех, кто предает своих «со-отцов».

Этот социальный институт, известный под названием сот-paratico, действует, образно выражаясь, наподобие клея – он расширяет кровные узы, обеспечивает дружбу, мир и сотрудничество. Двое схватившихся на ножах вполне могли отказаться от кровопролития и стать compari, дабы избежать стычки, способной нанести урон семьям обоих. Батрак мог пригласить в крестные своему ребенку влиятельного человека, пообещав ему послушание и верность в надежде на возможные милости. Удачный выбор крестного отца для ребенка мог принести работу на серных копях, земельный участок в аренду, ссуду или милостыню.

Впрочем, положение крестного отца обязывало ко многому. Сицилийское выражение «fari i сотрап» («вести себя как со-отец») означает также человека, готового участвовать в противозаконном предприятии, помогать совершить преступление. Связь между сотрап скрепляет общество, но она также объединяет людей криминальными интересами. Мафиози часто скрепляют узы внутри организации, становясь сотрап. Старших «людей чести» иногда именуют «крестными отцами» в знак уважения, поскольку этот статус является исключительно значимым в обществе. Даже сегодня мафиозный крестный отец участвует в посвящении кандидата (его рождении в качестве мафиози), как compare участвует в крещении новорожденного.

Мафия с самого начала использовала весьма изощренные методы проникновения в сицилийскую экономику – и не менее изощренные способы восприятия и адаптации тех традиций верности в сицилийской культуре, которые могли пригодиться для ее смертоносных целей. Другими словами, мафия никогда не была «отсталой», сколько бы ни утверждали обратное.

«Дикари»

К моменту обнаружения фаварского «братства» феномен мафии успел сойти с первых полос газет и очутился в тихой области академических изысканий. Главный прокурор Фава-ры отправил свой отчет в академический журнал «Архивы психиатрии, криминальной науки и криминальной антропологии по изучению психики душевнобольных и преступников». Редактором этого журнала был выдающийся криминалист Чезаре Ломброзо, который за пределами Италии считался наиболее знаменитым итальянским интеллектуалом своего времени. Славу ему принесла работа «Преступный человек», впервые опубликованная в 1876 году. В этой работе он выдвигал тезис о том, что преступников можно идентифицировать по определенным физическим недостаткам – отсутствию ушных мочек, низкому лбу, длинным рукам и тому подобному. Он назвал эти недостатки «криминальными признаками». Согласно Ломброзо, наличие криминальных признаков доказывает, что преступники – всего лишь биологические анахронизмы, случайные рудименты человеческой эволюции. Вот почему они выглядят как «дикари», то есть представители неевропейских народов, и даже как животные. Что касается неевропейцев, они, по мнению Ломброзо, стоят на более низкой ступени расовой лестницы и потому преступны по природе. Доводя собственную логику до абсурда, Ломброзо делал вывод, что животные – поголовно преступники.