Cosmological singularity (СИ)

— Как вот с жизнью только дальнейшей теперь… Поверить не могу, что скоро отец приедет… Что дальше будет? В Балтимор заберёт? Здесь вряд ли останется… Опять переезжать? А там… Я даже не знаю, где он живёт. Да и не готова я всё бросить и уехать! Здесь вы все, вдруг мама ещё… А Майкл, миссис Тёрнер, как так можно? — О’Нилл тихо всхлипнула. — Что вот мне делать?

— Верить в то, что Эммелин вернётся, — вздохнул я. — Помолиться, что ли… У меня бабуля всегда говорила, что если уже не видно просвета, нужно обратиться ко Всевышнему.

— Везёт же тем, кому это и правда помогает, — буркнула она. — Мы вот всегда были далеки от религии, поэтому всё вот это церковное — вряд ли про меня.

— Папа тоже верить перестал, когда моей мамы не стало… — в горле собрался противный ком. — Ну, логично, что и я особо не проникся этими всеми религиозными идеями.

— Видишь, вот тут мы похожи, — Сара качнула головой. — Вообще сложно представить, как люди во что-то такое, божественное, верить могут, когда столько гадости на них сыпется. Как это всё допускается?

— Уж точно, — согласился я. — А что тогда…

— А?

— То, что я видел сегодня, — слова застревали где-то в горле, но любопытство брало верх. — Свидетельство…

И даже если прямо сейчас О’Нилл бы послала меня к чёрту, сказала бы, что это не моё дело, я бы всё равно спросил об этом. Ведь мысль о том, что даже в расплывчатое «когда-нибудь», у нас могло что-то получиться, всё ещё где-то тлела в глубине души, а вот документ о венчании словно окатывал всё так и неостывшее ушатом ледяной воды.

— Что ты хочешь услышать? — в голосе зазвучали стальные нотки.

— Что для тебя это значит? Если ты не веришь…

— Всё, — перебила Сара. — Здесь не в вере дело. И если ты думал, что вера и венчание как-то связаны…

— Я просто спросил, — сжав её ладошку в своей. — Просто это… Серьёзный шаг. А особенно серьёзный для тех, кто верит во всё это, а вы…

— Давай не будем об этом, хорошо? Только что сам говорил, что все эти разговоры о моём муже тебя утомили, а сам продолжаешь… — повысив тон. — Мы венчались в тайне от всех. Даже родителям не сразу сказали, и уж тем более не рассчитывали, что об этом узнает в принципе хоть кто-то, да ещё и так скоро! Это только наше с ним… Хватит об этом, ладно?

А звучало почему-то так, будто О’Нилл была не слишком-то довольна этим событием.

— Как скажешь, — пожал плечами я.

Мы ещё долго болтали на отвлечённые темы, пока Сара не перестала отвечать на вопросы, определённо, задремав.

Я же остался тупо сидеть возле кровати, держа её за руку, всё размышляя над тем, как иронична судьба. Просидел бы и до утра, если бы в комнату не постучал, а затем и не приоткрыл дверь отец, и не позвал меня кивком в коридор.

Поднявшись с места, я поправил одеяло, сползшее с плеча О’Нилл, и, с трудом пересилив желание чмокнуть её в лоб или в щёку, вышел вон.

— Как? — спросил папа, уронив ладонь мне на плечо.

— Переживает, — вздохнул я.

Только вот вряд ли особо сильно о матери и её исчезновении.

— Сара меня не особо беспокоит, если честно. Ты как? — участвующим тоном протянул он.

— Сойдёт, — слегка улыбаясь.

— Пойдём, поговорим? — отец махнул головой в сторону гостиной, и я согласился, направляясь вниз по лестнице.

— Не знаю, что ты хочешь сказать, — горько хмыкнул я.

— Я правда был не в курсе. Эммелин не говорила ничего… Не её тайна, наверное, поэтому… — вздохнул папа. — Дров не наломай только. Я понимаю, что это тяжело. Невыносимо тяжело… Но здесь надо отступить и отпустить.

— Я тоже не могу приказать долбанным чувствам угомониться! — разозлился я, понизив голос, чтобы ни дай бог не разбудить Сару. — И пока она здесь, что хочешь говори, у меня есть шанс… Хотя бы попытка. И я эту попытку не упущу ни за что…

— Переубеждать не буду, — грустно улыбнулся отец. — Но учти, здесь слишком вряд ли тебе хоть что-то светит…

— Она, к тому же, не особо-то верит во всю эту религию… — звучало раздосадованно.

Я понимал, что цеплялся неизвестно за что. За идиотский призрачный шанс, который придумал сам себе, но так ведь было легче, чем смириться…

Двое суток Сара вообще не прикасалась к еде. Даже банальное печенье, и то игнорировала. И только на третий день она наконец спустилась к ужину после длительных уговоров. Мы с отцом оба оживились, обрадовались даже: усадили гостью за стол и тут же засуетились по кухне, отмахиваясь от предложений о помощи.

— Мы уж десять лет сами справляемся, ещё тебя напрягать? Не хватало, — радушно улыбаясь, парировал папа.

— Ты хотел сказать, что в основном, справляюсь я? — я прищурился, а затем рассмеялся.

— Сколько мы твои слипшиеся макароны да горелые омлеты ели… — закатил глаза отец, ехидно хихикая.

— Можно подумать, сам многим лучше меня поначалу готовил, — цокая языком. — Я хотя бы ребёнком был!

— У мамы до сих пор не всегда всё получается, а вы говорите… — тихо произнесла О’Нилл.

— Ну, а сегодня вот мы вдвоём старались, так что должно быть просто отменно! К чему скромничать, да? — отец будто бы пропустил последнюю фразу мимо ушей. — Поверь, Сара, такого жюльена ты ещё не пробовала!