Could you break our Fall? (СИ)

Штурмовики как испуганные щенята испарились из лазарета. Шаттл и без команды замершего на пороге Рена оторвался от земли и, протрясшись в турбулентности, резко взял вверх.

Здесь не было окон, но характерный вой эскортных СИД-истребителей, доносившийся даже через гудение собственного двигателя Ипсилона, оповещал о том, что AAL-звездолеты тоже поднялись в воздух. Курс был ясен всем, да и командующие имелись. Кайло впился взглядом из-за маски в безжизненное тело с развороченной, обожженной дырой в груди.

Генерала Первого Ордена застрелили в упор на глазах полутора десятков штурмовиков и единственного человека в Галактике, близкого к тому, чтобы называться ситхом.

“Самая лучшая миссия. Самая. Лучшая.”

Рсан недовольно глянул на Рена, но поскольку тот статуей замер в углу медотсека, а на операционном столе лежал кое-кто более заслуживающий внимания врача, лишь едко бросил:

- Помешаешься – усыплю, – и вернулся к снятию одежды. Тем временем Ликс, отправивший все приказы и наконец отлипший от мониторов, быстро простерилизовал руки в едко пахнущей жидкости и надел перчатки, пока дроид 2-3В избавлял Хакса от обуви.

- Штилтс, готов раствор? – отрывисто спросил Рсан, сам вычищая руки и натягивая перчатки.

- Так точно, – быстро ответил тот и подкатил поближе автоматизированную подставку, где уже лежало два десятка аккуратных шприцов с золотистой жидкостью.

- Бишка, код задачи 8-I-7783, – обратился Рсан к дроиду и принялся осторожно ощупывать рану. – Вы со Штилтсом обкалываете, начинайте с пальцев, мы с Ликсом вытаскиваем осколки.

Названные, кроме дроида, сосредоточенно кивнули и вооружились своими инструментами – кто шприцами, кто лазерными скальпелями и щипцами, чтобы доставать из развороченной груди Хакса все осколки.

Хвала всем богам, Ипсилон летел ровно, и операцию можно было начинать даже в таком тесном помещении. Маленькие дроиды-уборщики, сноровисто не попадаясь под ноги врачам, вытирали кровь и убирали брошенные на пол использованные шприцы.

Штилтс выкинул через плечо один из таких и тут же схватился за новый. Главная задача состояла в том, чтобы не допустить отмирания тканей. Совершенного оборудования – такого, которому Рсан бы поверил больше, чем своим рукам или рукам ассистентов, – на борту шаттла не имелось, а значит, спасать генерала от клеточной смерти нужно было вручную. Для этого фактически в каждую часть тела следовало вколоть кислородно-антиаутофагическую сыворотку, а в какие-то – и не по одной дозе.

Ликс пошел по другому пути. Он вытаскивал осколки костей и вкалывал непосредственно вокруг раны кровосворачивающую смесь. Было заметно, как от осознавания собственной ответственности у него подрагивают руки.

Рсан не мог не обратить на это внимание, так как работали они буквально плечом к плечу.

- Не дрожи, Ликс, – коротко и спокойно потребовал старший врач. Во время операций худшая идея – орать на ассистентов, да и Рсан был слишком сосредоточен, чтобы давать себе волю. – Если ты слишком разнервничаешься, уходи от стола. Лучше так, чем навредить. Надень пока на него сканер, – Рсан мотнул головой в сторону церескана с электродами, предназначенного для измерения мозговой активности. – Проверим, насколько мертв наш генерал... – с едва заметной тоской закончил он, не отрываясь от работы.

Ликс мгновенно отложил инструменты, слушаясь приказа, и ухватил церескан, чтобы уже куда более уверенными руками закрепить его на голове генерала.

Штилтс тем временем выкинул очередной шприц и с тихим: “Всё!” подхватил щипцы и сменил разнервничавшегося коллегу. У него это получалось лучше, но даже его пальцы дрогнули, когда извлекли кусок ребра длиной в пол-ладони и весь покрытый кровавыми ошметками того, что являлось раньше сердцем, легким, пищеводом и крупными кровеносными сосудами. Несмотря на кровосворачивающий препарат, уже начавший действовать у раны, весь стол под Хаксом был залит багровым. Кровь не выплескивалась – её нечем было качать – но, не успевшая еще застыть, вытекала из сосудов, которые невольно задевали медики, пока работали.

- Спокойно, коллеги, спокойно... – продолжал бормотать Рсан. Так ему работалось лучше. Он отвлекся от разрезания жалких остатков соединительных пленок, что раньше окружали сердце, и в два касания костяшки указательного пальца вывел информацию о состоянии мозга Хакса на галоэкран.

Еще секунда потребовалась на осмысление, еще одна – на облегченный выдох.

- Поздравляю, коллеги, мозг жив. Активность минимальная, но генерал жив настолько, насколько может быть жив человек без сердца. Продолжаем работу.

Это был последний раз за всю операцию, когда Рсан отозвался о генерале как о человеке. После убеждения в том, что мозг жив, Хакс стал для профессионального врача не более чем объектом. Драгоценной и сложной задачей, но никак не личностью.

Такое бессердечное отношение и было залогом высокой медицинской квалификации.

Рсан вернулся к кропотливому изъятию остатков сердца из раны, небрежно сбрасывая их сразу на пол, где бдительные дроиды непрерывно продолжали убираться.