Courgot

Я пнул Ленку. Ей очень не хотелось просыпаться, зато мне хотелось. Не буду же я овладевать этим спящим телом — смахивает на какое-то извращение. У Бунина был подобный рассказик — я читал его в детстве, и по-детски воспринимал это сочинение как порнуху; таким образом я приобщился к литературе. Принцесса послала меня на хрен, и я опять задумался.

Спящий человек невинен. Убить — грех, но убить спящего — двойной грех. Человек должен осознать свою смерть. У него должно быть время, чтобы подготовиться к этому процессу. Вообще-то надо быть готовым всегда. Пути Господни неисповедимы. Точка сборки — способность индивидуума осознавать определенный поток событий. Тот, чья точка сборки воспринимает определенный, конкретный человеческий поток событий, и есть человек. Чтобы быть уткой, нужно воспринимать другой поток событий, соседствующий с нашим, человеческим, иначе утки не проявлялись бы в нашем мире. Во умняк. Это все не мои мысли, об этом я прочитал в философских книгах. Однако вставляет. Попробуйте еще раз перечитать этот абзац, особое внимание уделите уткам.

Она проснулась. Проснулась! При этом, правда, мне пришлось приложить немало усилий, как нравственных, так и безнравственных. О, пробуждение женщины — это такое шоу. Шоу маст гоу он! Сколько раз я был свидетелем этого зрелища — и до сих пор мне интересно, не наскучивает ни капельки. Самую шизофреническу ночь я провел с некоей Таней; у меня был замысел лишиться посредством ее — девственности. Но она просто вырубилась. Зато утром я увидел то, что не смог бы экранизировать даже дядя Линч. Женщине нужно 45 минут для того, чтобы привести себя в порядок. Это касается не только Тани, а и всех женщин, я засекал. Академический час. Откуда, кстати, взялось это понятие, академический час, сорок пять минут? Не иначе, его придумали женщины.

— Здравствуй, Ленушка, — я сиял, как начищенный медяк, и пытался гладить свою безумную подругу. Ей это не нравилось. А понравится ли вам, подумалось мне, если вы еще находитесь в сладком плену ночных событий, быстрого сна, а тут кто-то начинает до вас домогаться? Нет. Опять нет. Скажет ли мне кто-нибудь «да»? Я хотел ее трахнуть. И не хотел. Вот дуализм. Если честно — никогда я ее не любил. А трахаться без любви беспонтово. Это удел баб. Мы, мужики, умеем любить. Впрочем, я уже, похоже, разучился. У женщин одно жучилово на уме — впрочем, конечно, дай почитать этот текст представительнице прекрасного пола, услышишь такое, что завяжешь с писательством навсегда, и станешь идейным онанистом.

На самом деле глупо утверждать, что женщины не умеют любить. Еще как умеют, только эта их любовь принимает совершенно чудовищную форму. На тебя смотрят как на емкость, в которой хранятся некоторые ценности. Не деньги, нет. Расплачиваться приходится всем, все — валюта. Обламывает то, что ты представляешься им какой-то вещью, ты являешься шкатулкой, которую можно снять с одной полки и поставить на другую. Как файл в компьютере — перекидывай его куда хочешь. Драг энд дроп, так это называется? (Похоже на рок-н-ролл). Ты платишь. Мужик платит. Это обобщение. А куда деться от этих обобщений? Опять же, позиция слабого, а не воина. Кто придумал всю эту систему? Бог. Бог выше всего, и, тем не, менее, Он создал систему, которая нас ограничивает. Парадокс: хоть он и создал нас по образу и подобию Своему, мы паримся над вопросами добра и зла. Хотя этого вопроса нет в принципе. Хренова парадигма. Вот это мы уже придумали сами. Что сказано в начале Ветхого завета, на первой странице? Они были наделены способностью отличать добро от зла. Вот лажа, тем самым Бог попросту спровоцировал Еву схавать яблочко. Женщина получает профессию с рождением. Мужчина — нет.

Во всех этих моих рассуждениях есть что-то, чего я не понимаю в принципе. Допустим, я не философ и не сильно верующий. В каком смысле не сильно верующий? Я не хожу в храм, хоть и чувствую, что это неправильно. Я иду к любви просто как-то так, своим путем, и тут легко впасть в ересь. Но Бога я люблю.

Одна из моих женщин, за что я уважаю ее до сих пор, сказала так: «Я — вещь». Тогда меня это очень возмутило. Ты не вещь, пытался я объяснить ей. Ты — личность. Ты не принадлежишь никому, только себе и Господу Богу. Как бы не так! «Придет мой мужик, и он меня заберет». Так и произошло. А что, мне надо было с ним драться? Нет уж, увольте. Автограф на шее у меня уже есть. Трусость? Просто в лом. Не любил я ее. Или так: я не любил ее. А кто сказал, что я был должен. Дрался ли бы ты за ту, которую любишь по-настоящему? Конечно, да. Чем же отличаюсь я от неандертальца?

Не сто́ите вы того, не за кого драться. И зачем? Чтобы вот так любоваться жопой? Сто́ит ли, ребята?