COVID-19: Великая перезагрузка

Пандемия также вынудила нас (пере) задуматься о критической важности справедливости - очень субъективного понятия, но необходимого для социальной гармонии. Принятие во внимание справедливости напоминает нам, что некоторые из самых основных допущений, которые мы делаем в экономике, содержат моральный элемент. Следует ли, например, учитывать справедливость или справедливость при рассмотрении законов спроса и предложения? И что ответ говорит нам о нас самих? Эта квинтэссенция моральной проблемы вышла на первый план во время самой острой фазы пандемии в начале 2020 года, когда начала возникать нехватка некоторых предметов первой необходимости (например, масла и туалетной бумаги) и важнейших материалов для борьбы с COVID-19 (например, масок и аппаратов искусственной вентиляции легких). . Какой был правильный ответ? Позволить законам спроса и предложения творить чудеса, чтобы цены поднялись достаточно высоко и очистили рынок? Или, скорее, регулировать спрос или даже цены на какое-то время? В известной статье, написанной в 1986 году, Даниэль Канеман и Ричард Талер (которым впоследствии была присуждена Нобелевская премия по экономике) изучили этот вопрос и пришли к выводу, что рост цен в чрезвычайной ситуации просто неприемлем с социальной точки зрения, поскольку будет воспринят как несправедливый. Некоторые экономисты могут утверждать, что более высокие цены, вызванные спросом и предложением, эффективны постольку, поскольку они препятствуют паническим покупкам, но большинство людей сочтут, что это проблема, которая имеет мало общего с экономикой, а больше связана с чувством справедливости, поэтому морального суждения. Большинство компаний понимают это: повышение цены на товар, который необходим в экстремальной ситуации, такой как пандемия, особенно если это маска или дезинфицирующее средство для рук, не только оскорбительно, но и бросает вызов тому, что считается морально и социально приемлемым. По этой причине, трудно сказать, представляют ли эти моральные соображения перезагрузку и окажут ли они долгосрочное посткоронавирусное воздействие на наше отношение и поведение. По крайней мере, мы можем предположить, что теперь мы более индивидуально осознаем тот факт, что наши решения основаны на ценностях и основаны на моральном выборе. Из этого может последовать, что, если (но это большое «если») в будущем мы откажемся от позиции личного интереса, который загрязняет так много наших социальных взаимодействий, мы сможем платить больше внимания к таким вопросам, как инклюзивность и справедливость. Оскар Уайльд уже подчеркивал эту проблему в 1892 году, изображая циника как «человека, который знает цену всему и ничего не ценит».

3.2. Психическое здоровье и благополучие

В течение многих лет большую часть мира охватила эпидемия психического здоровья. Пандемия уже усугубила ситуацию и будет продолжать ухудшаться. Большинство психологов (и, конечно же, все, с кем мы говорили), похоже, согласны с суждением, высказанным в мае 2020 года одним из их коллег: «Пандемия оказала разрушительное воздействие на психическое здоровье».[149]

В отличие от физического заболевания, у людей с проблемами психического здоровья часто есть раны, невидимые невооруженным глазом. Тем не менее, за последнее десятилетие специалисты по психическому здоровью сообщают о всплеске проблем с психическим здоровьем, начиная от депрессии и самоубийств и заканчивая психозами и аддиктивными расстройствами. В 2017 году около 350 миллионов человек во всем мире страдали от депрессии. В то время ВОЗ предсказывала, что депрессия станет второй основной причиной бремени болезней в мире к 2020 году и что к 2030 году она превзойдет ишемическую болезнь сердца в качестве основной причины бремени болезней. В США в 2017 году CDC подсчитал, что депрессия затронули более 26% взрослых. Примерно 1 из 20 сообщает о симптомах от умеренных до тяжелых. В это время,^[150] Подобные цифры (но, возможно, не такие серьезные) и тенденции существуют в большинстве стран мира. На рабочем месте проблема психического здоровья стала одним из основных вопросов в корпоративной среде. Эпидемия связанного с работой стресса, депрессии и тревоги, кажется, постоянно ухудшается. Показательным примером является то, что в 2017-2018 годах в Великобритании на стресс, депрессию и тревогу приходилось более половины (57%) общего количества рабочих дней, потерянных из-за плохого состояния здоровья.[151]