Crime

Но я не унывал – я стал ловить крабов, жарить их на солнышке, за пол-дня убитый с утра краб приходил во вполне-себе вкусное, и насыщенное питательными веществами и микроэлементами состояние. А остальное время питался фруктами с деревьев – их было огромное количество: сначала я приметил алычу, в начале она была довольно кислая, но к концу путешествия налилась в полный рост. Потом нашёл абрикос – дичку в пыли дороги, и уже отходящие вишни. Несколько рвал еще неспелые кислые яблоки – всё витамин. Также доедал остатки хлеба, печеньев, твёрдого солёного сыра, а также пил чай из трав и пакетиков – зверобой, тысячелистник, позже шалфей. Деньги я потратил в основном на алкоголь (иногда без холодного пива было просто не дойти до палатки, жара пекла голову невыносимо), рыбку, также собирался один раз уехать, но зашёл в магазин и купил кваса, хлеба, и молочную смесь a la каши для детей. Пытался устроиться в шаурму, но сын хозяина вначале очень самоуверенно общавшийся по телефону, приехав уже открываться, увидев меня назвался другим именем.

На стыке этих дней меня и взяли на полную ставку на пляж… Работа была простая: пей, ешь, главное чтобы процесс продолжался не прерываясь. А это было сложно потому что люди были разные. Игорь не дружил с головой когда выпьет, и просто начинал буянить и кидаться на людей, Майор (он просил называть его Юрой) сачковал и по большей части спал. Миша тоже был со справкой, и считал себя главным, начальником охраны и т.д Я бы назвал этих людей Крымскими блинчиками – пробовали бесконечно, но нашли свой вкус. Игоря пиздили нещадно. Вообще изначально меня позвали потому-что Миша пырнул Игоря ножом в живот. Игорь просто приходил в неадекватное состояние, но Миша был очень умен, и водился с толковыми людьми, так что его не посадили. Игоря пиздил и сам Вова, так, мягко, по еблу, и в пинки, в итоге было принято коллективное решение отправить его «домой, к маме». потому что цирк на веранде уже просто стал пугать посетителей. Вообще майор говорил «Кто работал на пляже, в цирке не смеется». Сам майор получал меньше всех денег, но не брезговал выпивать остатки из помоек, стрелял деньги (точнее умел сделать так, что ему сами всё давали), но при этом был прекрасным чистейшей души человеком.

Майор      

Юра, майор авиации, служивший в Афганистане, Туркменистане и командующий 84 человек вертолётчиков, оказался на пляже. Уже второй раз, и сейчас он полностью порвал со своей жизнью. Выкинул телефон в море, и практически постоянно пил.

Он был очень жизнерадостным, рассказы его были полны военных приключений, и жизненных хитростей.

Рассказывал, как на боевых вылетах у него не было связи, и он наносил удар просто «по огонькам», и не по тем, которые окружают маленький блокпост а наоборот, как падал с перебитым зениткой хвостом, как работал потом авиамехаником Боингов в Германии, какой был шум, когда сбили Boeing над Донбассом из БУКа.

Но день ото дня я начал замечать, что его истории стали всё чаще повторяться, а весёлость пропадала заменяясь бессмысленностью существования. Он действительно оборвал все ниточки к прошлой жизни без возможности возврата. Я частенько угощал его вином, и мы подолгу болтали. Я пытался поставить его на ноги, найти хоть что-то, что могло бы придать его жизни смысл или хотя бы юмор.

В последние дни он всё чаще стал заботиться о внешнем виде, переживал нормально ли он выглядит, не превратился ли он в бомжа, себя в зеркало он увидеть не мог.

В последний перед его смертью день, я заметил, что он стал спокоен, и стал излучать какую-то чистоту. Я даже подумал, что вдохнул в него жизнь.

С утра 31-го июля, на 2550-летие Феодосии, я принёс ему зубную щётку с остатками зубной пасты и шампунь. Он был в меру весел. После утренней расстановки лежаков я стал протирать их, а он отправился плавать в море. Через 15 минут его выловил из воды один из отдыхающих. У него были стеклянные глаза, изо-рта начала идти пена. Он захлебнулся и был мёртв.

Мы оттащили его (после окончательного вердикта о его смерти) к водостанции и главный Вова вызвал скорую. Я смотрел на его тело, и он улыбался был также светел, что и днём раньше, но жизнь медленно покидала его. Ему было 54 года.

После всего этого на берегу выключили электричество, а у самой кромки трубы забил родник. И я увидел, что одно и то же человеку увидевшему со стороны нечто может выглядеть как что-то странное, неприятное, от чего хочется уйти, убежать, а может выглядеть как чудо.

Эту книгу я посвящаю ему 2 августа 2021 года, на день ВДВ, через 3 дня после его смерти

Крым. Начало

Йога.

Под этим девизом я бросил довольно непыльную и высокооплачиваемую работу в Тамбове и после безуспешной попытки открыть «бизнес по франшизе», бросил всё к чёртовой матери и уже не помню как, вроде автостопом, двинул в Крым, через Крымский мост, через Симферополь и в район Севастополя к указанному месту к морю. А всё это тяга к неизвестному, к тайне, информации.