Crime story № 10

Честно – может, это и свинство с моей стороны, но я не люблю бывать в их доме. С хозяйкой у нас взаимная нелюбовь. Виола бешено ревнует меня к Марине, раздражается всякий раз, едва слышит от меня ее имя. Я же злюсь, ощущая ее ревность. Кроме того, я постоянно чувствую на себе ее пристальный взгляд, голубые прозрачные глаза Виолы пронзают меня насквозь, как рентген. Я боюсь ее взглядов – она ведьма. Ну, может, не ведьма – ясновидящая. Все равно неприятно. Мне постоянно кажется, что Виола пытается как-то воздействовать на меня, покопаться в моих мыслях. А уж это она умеет…

Полдня провела у Даши, в ее квартирке в городе – погулять не вышло, погода отвратная. Гена забрал меня в обед и увез в поселок. Я улеглась в своей комнате и продремала почти до вечера.

Разбудил меня звук работающего пылесоса. Я осторожно выбираюсь из-под пледа и иду вниз, в гостиную. Господин Хозяин отсутствует, Виола в кресле отрешенно курит сигару и невидящими глазами смотрит в экран выключенного телевизора. Я сажусь рядом и чувствую, что жутко хочу курить, хотя бросила уже давно. Пока я раздумываю над своим невесть откуда взявшимся желанием, перед моим лицом возникает сигарка и зажигалка:

– На, покури.

Я вздрагиваю – ничего вслух не говорила, я вообще практически всегда контролирую себя и мысли вслух не произношу. Виола смотрит своими ледяными глазами:

– Никак не привыкнешь? Вот и я устаю иной раз. От ваших мыслей так фигово порой! Я ничего не хочу знать, а вы все думаете, думаете! Кури, это не сигареты. Только не затягивайся.

С сигарами я знакома, как их курят, знаю прекрасно. Но именно эта «Гавана» не доставляет мне никакого удовольствия, только резь в глазах.

– А все потому, что на самом деле тебя мучает чувство вины, – изрекает Виола, и я опять вздрагиваю. – Ты куришь изредка, причем только сигары, но тебя это угнетает – ты хочешь бросить совсем. Не волнуйся, скоро бросишь.

У меня возникает острое желание зажать уши и не слушать ее. А еще лучше – заодно и не видеть. Вот бывает же – внешне человек такой весь пушистый, белый, красивый – фарфоровая кукла. Но внутри… И взгляд… вот самое ужасное – ее пронзительный холодный взгляд. Мне кажется, что когда Виола смотрит на птиц, они замертво падают. И был только один человек, который мог переглядеть ее, заставить отвести взгляд. Марина. Говорят, Виола не рисковала копаться в ее голове, хотя очень хотела. Зато со мной она здорово экспериментирует. Она, кстати, очень четко определила человека, сделавшего мне подарок. Так и сказала: «А серьги-то тебе Хохол подарил». Причем не спросила – сказала утвердительно. Меня это бесит и пугает».

– Вот чертова баба, – с досадой бросил Хохол, который не любил Маринину подругу Ветку и был рад тому, что вот уже несколько лет они совсем не общаются.

Коваль только плечами пожала:

– Ну, забыла Ветка, что я просила ее никогда не лезть в голову Машке.

– Мариш, да не в том дело. Она просто не понимает, почему у вас с ней теперь все так, и винит в этом Мышку.

– Психолог, – усмехнулась жена, потрепав его по волосам.

– Чего – психолог? Тут много ума и образования-то не надо.

– Понимаешь, Женька… Я ведь на самом деле очень испугалась тогда, помнишь, когда Машку ашотовские бойцы прихватили? Я ни секунды не сомневалась бы, если б они выдвинули условия, – я на все пошла б. Очень страшно терять человека, с которым настолько близка.

– Тебе терять страшно всех, кроме меня, – буркнул Хохол.

Марина даже бровью не повела – муж всегда был склонен к таким заявлениям, и никакие слова и действия Марины не убеждали его в обратном. С годами она научилась пропускать подобные тирады мимо ушей.

Коваль давно не питала иллюзий по поводу своего мужа – да и вообще никогда не была склонна идеализировать его, но ее всегда удивлял тот факт, что Хохол настолько неуверен в себе. Уже давно она не давала ему ни единого повода усомниться в собственной верности. Но Женька все равно продолжал бешено ревновать ее и подозревать во всех смертных грехах.

– Ты закончил? – насмешливо поинтересовалась Марина у помрачневшего мужа. – Я так до вечера не дочитаю.

– Погоди, – настойчиво попросил Хохол. – Я вот не пойму – за что Мышка так Беса не любит? Вроде не за что… а она вон как о нем – «Господин Хозяин» – с презрением таким…

– Ты не забывай, что она знает о нем все – от меня. Ей известно, сколько раз Гришка забывал, что мы родственники, что Грегори – сын его двоюродного брата, и именно этим меня цеплял.