Crime story № 5

Она со страхом посмотрела на следователя, ожидая, что сейчас он в одну секунду передумает и запретит им расходиться. Но тот устремил на рослую девушку неожиданно беспомощный взгляд, и Маше на долю секунды показалось, что сейчас он удерет из комнаты в паническом страхе. Видимо, то же самое показалось и девушке, потому что она, сменив тон, успокоительно добавила:

– Нет, я понимаю, конечно, что вы работали… Я понимаю. Вы не обижайтесь, господин следователь, просто все мы очень переживаем за Матвея Сергеевича!

– Вот лично мы не переживаем, – бессердечно сообщила на весь зал шоколадная брюнетка и встала с дивана. – Во-первых, переживать уже поздно, потому что он умер. Во-вторых, он был сволочь и импотент.

– Как вы смеете! – взвизгнула девица. – Как ваш язык повернулся!.. Он такое писал, а вы…

«Начинается», – с тоской понял Корольков.

– Вот именно, он такое писал, что лучше бы не писал вовсе, – вмешался юркий мужичок, в котором Маша неожиданно опознала хорошего сказочника, пару раз приходившего в гости к Хрюше и Степашке. – Мне теперь полгода будут фаллосы мерещиться во всех углах. Ваш Распутинский привил мне отвращение даже к киви, не говоря уже о бананах.

– Ну, бананы – вообще очень эротичный фрукт, – со знанием дела заметила Вика с акриловыми ногтями. – Это я вам как сценарист говорю.

– Да вы просто зашоренные ханжи! – обрушилась на них девица. – Вы не можете дойти до той степени свободы, раскованности, до которой дошел Матвей!

– И слава богу, что не можем, – решительно сказала Полина Лебедева, поднимаясь и подходя к вешалке, заросшей куртками и дубленками. – Мне, конечно, очень жаль, но я иду домой.

Все начали вставать со своих мест, не прислушиваясь к девице, по-прежнему что-то вещавшей о степени свободы. В наступившем шуме Маша уловила несколько реплик.

– Коринна Андреевна, что же дальше? – плаксиво спрашивала в углу Ниночка. – Нужно следующее собрание назначить…

– Да подожди ты, Нина, со своим собранием, – раздраженно отмахивалась заведующая. – Дай бог с этим разобраться.

– Коринна Андреевна, я вам очень сочувствую, – печально гудел Мастодонт – Рокотов. – Такое ужасное происшествие… в вашей старой библиотеке. Я понимаю, конечно, что это может быть смешно и некстати, но давайте я вам хотя бы новый стол подарю, что ли.

– Ах, Антуан Валерьянович, – растрогалась Коринна. – Все-таки галантный человек остается галантным в любой ситуации.

– Эх, не достанется «Детство Иннокентия» ни мне, ни Крамошину, – себе под нос пробормотал Эдуард Резцов, проходя мимо Маши.

«Ну почему же не достанется, – мысленно возразила Маша. – Если Распутинский уже заключил контракт на свою рукопись, то очень даже достанется».

И вдруг до нее дошло.

– Стоп! – громко сказала Маша, но в набирающем силу шуме на нее никто не обратил внимания. – Ну-ка все стойте!

Теперь ее услышали. Остановилась Полина Лебедева, прижимая к себе короткую светлую дубленку. Перестала вещать девица с крысой. Эдуард Резцов, Коринна Андреевна и дама по имени Вика смотрели на Машу с одинаково настороженным выражением на лицах. Все собравшиеся в комнате смолкли, обернувшись к ней и удивленно ожидая продолжения.

Маша не смотрела на них. Она смотрела на пухлого следователя, стоявшего около дверей соседней комнаты с заинтересованным лицом. «И что же дальше, голубушка?» – казалось, было написано на нем.

– Стол! – громко сказала Маша через весь зал, обращаясь только к нему. – Отчего опрокинулся пузырек с йодом?

– Убитый задел его головой, когда упал, – не задумываясь ответил Корольков.

Маша кивнула головой и вздохнула. Затем перевела взгляд на Антуана Рокотова, придерживавшего под локоть Коринну.

– Зачем же вы?.. – извиняющимся тоном проговорила она. – Зачем же вы так… про стол?

Мастодонт качнул чернявой головой, словно собираясь пробежать через зал и боднуть Машу. Потом выпустил локоть заведующей и поднял руку к глазам.

– Вы-ы?! – ахнула Ниночка, взвиваясь голосом на букве «ы» куда-то под высокий потолок библиотеки. – Не может быть!!! С чего вы взяли? – она направила длинный тонкий палец на Машу.

– Потому что Антуан Валерьянович только что предложил поменять в кабинете стол, – с сожалением сказала Маша. – Я это слышала своими ушами. Но никто не мог знать о том, что йод разлился по столу. Никто, кроме меня и Коринны Андреевны, которая опознавала труп… И убийцы. Ведь никто другой в кабинет не заходил.

– Коринна Андреевна, вы говорили кому-нибудь про йод? – живо спросил Корольков.

Та отрицательно покачала головой, и лицо у нее стало таким же желтым, как янтарные бусы на шее.

– Сволочь, – глухо проговорил Рокотов, проходя по залу и садясь на стул, на котором в начале вечера читал Распутинский. – Грязная развратная скотина. Неужели он думал, что я смогу пропустить эту подробность?!

– Какую подробность, Антуан Валерьянович? – осторожно спросила Маша.