Crime story № 10 (сборник)

Но даже не делала попыток дать ему попить. В ее огромных глазах плескался ужас. Он уже однажды видел такое выражение. Тогда он и вправду умирал на руках Андрона и видел ужас в его глазах столь же отчетливо, как и теперь.

– Что с вами? – спросила она, заикаясь.

– Хреново, – признался он.

И испытал давно забытое чувство смущения.

– Я отвезу вас в больницу, – строго сказала она.

– К черту больницу!

– К черту вас! – с неожиданным пылом воскликнула она.

Дальше он помнил не очень хорошо. Было жарко и холодно. Тошнило сильно. Кажется, его вырвало. Похоже, не один раз. Потом снова было темно. Потом… потом пахло госпиталем. Блин, как же он ненавидел этот мерзкий запах!

Как она ненавидела этот запах! «Пуазоном» пахло от врачихи, которая сказала, чтобы она забыла о балете. «Пуазоном» пахло от мамы, которая хотела, чтобы Мелисса стала балериной. Десять лет жизни ухлопали на нее лучшие балетмейстеры. И что толку? Нелепое падение с лыж, и все – прощай, сцена, прощай, светлое будущее, а ведь в ней кое-кто из педагогов отмечал талант! «Как глупо!» – сказала мама, придя навестить дочь в больнице.

«Ничего, дочка, не плачь, что хорошего в этом балете? – утешал ее папа. – Я всегда говорил, что с твоим талантом к живописи лучше идти в художники. На крайний случай, станешь архитектором, как дед. Представь, по твоим проектам будут строить дворцы и замки! Здорово?» «Здорово», – соглашалась она и ревела пуще прежнего. «Зато теперь никаких диет! – не отставал отец. – Кости срастутся, и жизнь начнется заново». Но кости срастались плохо, сказалось ее постоянное недоедание.

Мелисса провела большую часть реабилитационного периода в деревне у деда с бабкой. Дед обучал внучку азам изобразительного искусства, но она, обладая способностями, не желала прилагать должных усилий. «Да она просто боится, – однажды сказала бабушка, когда думала, что Мелисса не слышит их разговора с дедом, – неужели вы не видите, что она боится снова стать предметом больших семейных надежд? Ее мамаша могла бы стать чуточку менее эгоистичной и любить ее просто за то, что она есть. Но как это объяснить ребенку?» Мелисса поняла, что хотя бы одна союзница у нее в запасе имеется. Но глубоко ошиблась.

Бабушка была профессором математики. Однажды она в шутку предложила Мелиссе решить какую-то логическую задачу. Мелисса очень не хотела идти на пленэр с дедом, поэтому сделала вид, что ее страшно заинтересовала бабушкина задача. Она удалилась в свою комнату и пару часов читала Пикуля, потом за пять минут решила задачу и спустилась в столовую. Бабушка пришла в восторг от предложенного внучкой решения. Оказалось, что Мелисса пошла по самому интересному пути с точки зрения логики. И чтобы убедиться, что это получилось не случайно, бабушка выдала внучке еще пару заданий.

Через неделю большие семейные надежды ожили в отношении Мелиссы. Бабушка провозгласила внучку гением математики и проявила недюжинную настойчивость по развитию ее будущего именно в этом направлении. Маме и деду нечего было даже и пытаться воспрепятствовать! Мелиссу перевели в математический лицей, и муштра началась заново. Олимпиады, конкурсы всея Руси, выигранные гранты.

Но и в этот раз она подвела семью. Вопреки всеобщему неодобрению, Мелисса влюбилась, выскочила замуж сразу после школы. Поступила в тот же вуз, что и ее муж, и с красным дипломом окончила экономический факультет. Они с мужем организовали консалтинговую компанию и целых три года успешно вели совместный бизнес. А потом им взбрела в голову идея отметить Новый год вместе с родителями в Австралии. Собрались поздно, билетов не было, пришлось всем лететь порознь. Мелисса и свекровь вылетели на три дня раньше. А самолет, в котором летели ее муж и родители, пропал над океаном. В том же году умерли дед с бабушкой, ушли друг за другом.

И Мелисса превратилась в богатую и сумасшедшую вдову.

На ум пришла вчерашняя ночь. Ни одна нормальная женщина не потащилась бы в тот бар одна. И уж тем более не согласилась бы, чтобы ей навязали общество упившегося до чертиков забулдыги. Ни одна нормальная женщина не стала бы оплачивать его счет за выпивку и уже тем более не позволила бы загрузить к себе в машину этот полутруп. Вполне можно было дождаться милиции или даже самой ее вызвать, ведь она ничего противозаконного не совершала. Но она струсила.

На самом деле Мелисса боялась, что официант Федя окажется прав и она действительно притащилась в тот бар с мужиком-пропойцей, но благодаря своему сумасшествию об этом забыла. Она стала многое забывать в последнее время, поэтому и заплатила по счету, и позволила загрузить пьяницу к себе в машину. Она боялась, что приедет милиция и выяснится, что этот человек вполне ей знаком, и даже приходится братом или сватом. А что, часто страдает амнезией, о чем угодно может забыть!

Мелисса зябко поежилась. Ах, господи боже мой, если бы она была более решительной! Она пошла бы и сдалась в психиатрическую больницу, пусть бы ее там вылечили. Но нет! Она боится огласки. Она боится всего на свете.