Crime Story № 5

— А это вы у него спросите, — и Светлана Петровна кивком указала на шефа. — Он вам все расскажет и про Софию, и про Византию, и про то, чем мы должны заниматься во время тренинга.

Нэсси не слушала.

Как он мог меня разлюбить, думала она. Вот как это бывает? Любил, любил, а тут вдруг, в прошлую субботу, взял и разлюбил? И теперь ему нет до меня дела, и ему все равно, где я и что со мной?! И как долетела до Стамбула, и с кем я здесь, и как мне здесь, и не обижает ли меня кто, и успела ли я покурить перед лекцией, ведь он же знает, что я не могу долго без сигареты и начинаю бросаться на стены?! Еще он знает, что я не могу долго ходить и постоянно растираю в кровь пятки и мне всегда нужно везти с собой шлепанцы, чтобы ходить хоть в чем-нибудь, потому что ни в одни туфли я не могу засунуть распухшие ноги?! И еще он знает, что я плохо сплю на новом месте, а потом ничего не соображаю, и мне утром непременно нужно три чашки крепкого кофе, и я могу забыть очки, а без них я как слепая курица! Он знает все это, только ему теперь все равно.

Все равно.

Потому что он меня разлюбил.

В его жизни появится — или уже появилась — какая-то другая женщина, про которую он будет все знать — или уже знает, и именно ее он будет любить — или уже любит.

— Нам нужно поторапливаться в отель, — говорил гид у нее за спиной. — На всякий случай мне придется уточнить кое-какие планы, если вы утверждаете, что завтра никаких экскурсий быть не может.

— Ах, какая ерунда! — нежно прижавшись щекой к его кожаной куртке, проговорила Маша Машина низким голосом. — Мы с вами завтра пойдем на экскурсию вдвоем, если все эти противные люди будут сидеть на своем противном тренинге! В конце концов, Стамбул — это… — тут она подумала немного, и от усилия мысли на лбу у нее появилась крохотная складочка. — Стамбул — город контрастов!

Гид кивнул.

— Управдом — друг человека! — провозгласил Паша Семенов, и Виталий Васильевич на него шикнул. Никому не хотелось обижать Машу Машину, не только красавицу, но и умницу, точно знавшую, что Стамбул — город контрастов.

В отеле, куда прибыли тем же порядком — вся компания в микроавтобусе и шеф с американцем в «Мерседесе», — некоторое время выясняли, кто где живет и во сколько завтрак. Верочка закатила небольшой скандал — ее номер оказался на пятом этаже, и Босфор был не слишком хорошо виден. Она плакала и говорила, что так всегда, все живут выше ее. Пока переселяли Верочку, пока выясняли, входит ли ужин в стоимость номера, — оказалось, что не входит и каждый платит за себя, — спрашивали, где конференц-зал, снятый для тренинга, и оказалось, что он в Южной башне, а все жилые номера в Северной, за всеми этими делами незаметно наступил вечер, и пора было расходиться по номерам.

Нэсси проплакала всю ночь и утром, взглянув на себя в зеркало, чуть не зарыдала снова — от отвращения.

Пришлось срочно делать макияж, и с толстым слоем краски на лице, с тональным кремом на щеках, ушах, шее и, кажется, даже в подмышках она напоминала сама себе харбинскую певичку времен белой эмиграции.

В конференц-зал она вбежала последней, плюхнулась на самый последний стул, стоявший в самом последнем ряду, выхватила из сумки блокнот и ручку и сделала вид, что сидела тут всегда. Уж по крайней мере со вчерашнего вечера!

Но на нее никто не обратил внимания. Даже шеф не повернулся и не посмотрел уничижительно, а уж он-то должен был! Он терпеть не мог расхлябанности сотрудников. Расхлябанностью считалось все — разговор с мамой по телефону, сигарета среди рабочего дня, чашка кофе возле компьютера и прочая ерунда, без которой, как всем известно, человек жить не может.

Шеф считал, что вполне может.

Тишина была наряженной и странной, и усатые молодые турки из администрации отеля что-то серьезно втолковывали друг другу, а остальные молчали и не смотрели друг на друга.

Нэсси посидела-посидела, а потом подобралась поближе — привстала со стула и просеменила в следующий ряд в положении «сидя». До своих было все еще далеко, и, посидев немного, она вновь просеменила намного ближе.

— Что вы там мечетесь, Анастасия! — в сердцах сказал шеф. — Опоздали, а теперь мечетесь!..

— Я не мечусь, — пробормотала Нэсси и покраснела под своим диким макияжем. — Я прошу прощения, но после перелетов мне всегда трудно адаптироваться…

Шеф фыркнул и ничего не сказал, только головой покрутил, а Светлана Петровна оглянулась и глазами показала ей место рядом с собой.

Нэсси сделала некоторые пассы и наконец оказалась там, где надо.

— Американец пропал, — не разжимая губ, как русская разведчица во время встречи со связником в кинематографе «Эксельцинор», просвистела Светлана Петровна. — Не ночевал. Постель не разобрана. Телефон не отвечает.

Чепуха какая, подумала Нэсси. Вот меня, к примеру, муж бросил, и это ужасно, но никто не делает вид, что настал конец света! А тут американец пропал, подумаешь! Загулял где-нибудь и не знает, как добраться до отеля, всех и делов-то!

— Найдется, — не поднимая глаз, тихонько ответила Нэсси. — Это Стамбул, а не Багдад, тут людей не похищают!..