Crimea, #35mm

Некое подобие газели, не предполагающее каких-либо атрибутов комфортной поездки, вместило нашу спонтанно образовавшуюся группу. Крайне долгая дорога наверх стала чуть интереснее благодаря комментариям водителя, по-совместительству являвшегося и гидом. Остановок было больше, чем хотелось бы: сначала возле невнятного водопада, затем возле “черепашьего озера” — черепахи там действительно были, а вот озером этот водоём можно было назвать лишь с натяжкой. Особым видом удовольствия стала высадка и пеший переход поста ГАИ — что красноречиво говорило о легальности бизнеса.

Спустя, кажется, час, мы добрались до первой остановки с по-настоящему красивым видом. Это была ещё не самая вершина, но её предтеча. Пройдя через все классические атрибуты подобных туристических мест в виде забегаловок и невероятного для локации количества автомобилей, мы поднялись по небольшой лестнице на бетонную площадку, огороженную металлическими перилами. Высота позволяла видеть на множество километров: сначала огромная зелёная масса покрытого лесом склона, после — россыпь ставших совсем мелкими зданий города, и наконец — громада моря, постепенно теряющаяся в воздушной дымке, так, что граница между ним и небом становилась практически неразличимой.

Через полчаса наша группа продолжила путь. Теперь мы ехали к самой высокой точке, доступной для автомобилей. Ситуация казалось абсурдной, но на грунтовой дороге, окружённой многими сотнями метров плоскогорья, сосен и трав, возникла пробка: место было действительно популярным. Особенно странно такое количество машин выглядело после серпантина, во время езды по которому автомобили встречались, но казались одиночными.

Наконец мы прибыли: на плоской вершине располагалась стоянка, множество палаток с сувенирами и едой, а также крупное здание гостиницы, совмещённой с рестораном. Сбоку и чуть вдали виднелись пики Ай-Петри, недоступные для транспорта. Вдоль одного из его склонов, над пропастью, виднелась дорога из дерева и стальных канатов. Прижимаясь к скале, по ней медленно перебирались фигурки людей.

Ощущения от достижения цели этой долгой поездки возникали смешанные. Вид здесь открывался прекрасный, только вот неясно, стоил ли он потраченных усилий. Я попытался отпустить эти мысли и занялся фотосъёмкой. Сделал несколько кадров. Оставшееся время хотелось провести спокойно: стоять возле края и смотреть вдаль было приятно и умиротворяюще. Кроме того, здесь не было жары, тело обдувал лёгкий ветерок.

Обратный путь длился намного меньше: не было ненужных остановок. Скорости слегка добавили и попутчики: пара девушек купила билеты на катер по изрядной цене без возможности возврата, до отправления же оставалась всего пара часов. К счастью для них (и всех остальных пассажиров), водитель доехал достаточно быстро, хоть временами и казалось, что права он никогда и не пытался получить.

После Ай-Петри требовалось восстановление: около часа моё тело провалялось в номере, время от времени отпивая крымский херес. Завершило регенерацию погружение в бассейн.

Среди возможных вариантов дальнейших действий один прямо-таки напрашивался. Каждый вечер на территории отеля показывали кино. Проектор висел прямо в баре, здесь же можно было заказать еду.

Салат Цезарь был выбран по принципу “дать блюду ещё одну попытку” — он никогда не доставлял особого удовольствия и почти всегда стоил дороже, чем хотелось бы за него заплатить. Так случилось и на этот раз. Хотя, надо признать, что здесь он был ещё и плохо приготовлен, даже креветки не спасали ситуацию. Фильм тоже не вызывал восторга, скорее недоумение. “Гнев человеческий” оказался настолько же унылым и безликим, насколько захватывающими могут быть другие фильмы Гая Ричи.

Завершать день на такой ноте не хотелось, тем более когда в нескольких минутах ходьбы располагалась великолепная ялтинская набережная. Её посещение напомнило попадание в водоворот — по крайней мере так казалось в эти, всё ещё летние вечера. Мысли о прошедшем дне сразу ушли: практически невозможно было думать о чём-либо, кроме бесконечного разнообразия звуков лиц, обрывков песен, смены освещения и тёплого ветра. Хотелось улыбаться и пить игристое. Первое уже присутствовало, а второе разрешилось недолгой прогулкой до магазина.

Чудесно было осознавать, что можно слушать уличного музыканта, пить вино и никуда не торопиться. Не напрягал даже донельзя заезженный репертуар, характерный для подобных исполнителей; слушателей и зрителей была масса. Рядом сидели две девушки приблизительно моего возраста. Неясно, насколько хороша была спонтанная идея предложить им вина, несмотря на то, что у них было своё. Однако вскоре их бутыль опустела, так что моя оказалась кстати.

Около одиннадцати вечера к музыканту неторопливо подошли двое людей в форме, с напоминанием о нелегальности шума в такое время. Надо отдать им должное: прежде, чем что-либо сказать, они подождали конца песни. Подобное проявление уважения со стороны полиции в какой-то мере изумляло.