Cудья и палач

Или пьяный мент, один-единственный на всю деревню?…

И все же предупреждение Степана возымело действие.

– Алла, иди заводи машину. И посмотри за дорогой. Сообщи мне, если что…

Он показал на свою портативную радиостанцию, которая торчала из кармана солдатского кителя. Идиот, нашел во что нарядиться.

– Ладно, – кивнула Алла.

Этой суке не хотелось уходить. Но она понимала, что Герман прав.

И все же она не могла отказать себе в возможности покуражиться над пленниками.

– Ну что, тварь, добилась своего? – злорадствовала она, с ненавистью глядя на Любу. – Задвинула меня в сторону, прибрала к рукам моего мужа…

Ну вот, теперь ты всегда будешь с ним. На небесах… Или в аду… На этот раз ты от нас, сука, не уйдешь!

– А ты, мусор, – прошипела она, обращаясь к Степану, – кого сукой назвал? Меня?… Достану суку… Да не достанешь! Труп ты! Уже труп!… Не бьет твоя карта мою, понял? Кончай их, Гера!

Она повернулась ко всем спиной, гордо вскинула голову и зашагала по тропинке между могилами.

– Твоя беда, мусор, что ты спал с ней, – Шлыков кивнул вслед уходящей Алле. – Все, кто спал с ней, спят сейчас в обнимку с ангелами, – вознес он глаза к небу. – И ты сейчас на небеса отправишься…

– Я не пойму, ты киллер или трепло? – как на грязь из-под ногтей посмотрел на него Степан.

– Я философ, – на полном серьезе ответил Шлыков.

– Ну да, философский факультет…

– Нет, я философ по жизни. Исповедую философию смерти…

– Ух ты, – презрительно усмехнулся Степан. – Только постулаты своей философии толкать не надо…

– Почему не надо? Надо… Но у меня нет времени. Спешу, извините…

Шлыков о чем-то подумал, усмехнулся своим же мыслям и начал поднимать руку с пистолетом. Степан видел, как прорезает воздух острый пучок лазера.

Красная точка ползла по земле, стремительно приближалась к нему. Еще немного, и она застынет у него на лбу.

– Дяденька, не надо! – взвизгнула Катя.

– Эй, брось «пушку»! – послышался вдруг тусклый, но требовательный голос.

Степан повернул голову и увидел Болотова Голова вся в крови, пиджак и рубашка иссечены гранитной крошкой, окровавленный, сам весь в пыли. Он еле стоял на ногах. И упал бы, если б не держался одной рукой за покосившийся крест ближайшей могилы. В другой руке у него был пистолет. Он был слаб, на грани обморока. Но «Макаров» держал твердой рукой, и во взгляде сила.

Виталий готов был выстрелить в любое мгновение. И он не промажет.

Шлыков сразу понял это.

И все же он медленно начал поворачиваться к нежданному противнику.

– Я сказал, брось «пушку»! – И такая ненависть вспыхнула во взгляде Болотова, что Шлыков разжал пальцы.

Его пистолет упал на землю.

– А теперь развяжи его. – Виталий повел «пээмом» в сторону Степана.

И обнажил взгляду желтый ярлык на стволе. Такие наклейки бывают на детских пистолетах.

Неужели «Макаров» не настоящий, а всего лишь пневматическая дешевка?

Если так, то Шлыков не должен был заметить это. Но он заметил. И рассмеялся.

– Ну, не ожидал я от тебя, Виталик, такой пакости!

– Чему радуешься, придурок? – Болотов не понимал причину веселья.

– Эту игрушку, – кивнул Шлыков на его пистолет, – я у этой сучки забрал… Он показал на Катю.

– Да? Это интересно… – усмехнулся Виталий. Он целился в Шлыкова, но тому не было страшно.

– Брось «пушку», Виталик. Видишь, я же бросил… Давай наше детство вспомним, на кулаках сойдемся… Ты же всегда меня побеждал. Сейчас моя очередь…

– Ты видишь, я еле на ногах стою. С твоей, гад, помощью… А потом, я не люблю американские боевики…

– Ну тогда посмотри наш, российский…

Шлыков омерзительно улыбнулся и нагнулся за своим пистолетом.

– Я знаю, Гера, что ты всегда был полным идиотом, – сказал Виталий. – И даже понимаю, почему ты принял мой пистолет за игрушку.

– А разве это не так?

Шлыков взял свой пистолет в руку.

– Не так!

Виталий нажал на спусковой крючок.

Грохнул выстрел – пуля попала Шлыкову в грудь.

Тот захрипел и непонимающим взглядом уставился на Болотова. Он все еще не мог поверить, что пистолет у него был настоящий.

– Хватит, не стреляй! – крикнул Виталию Степан. Но было уже поздно.

Вторая пуля угодила Шлыкову в голову.

– Ну вот, и кончен бал, – прошептал Болотов и опустился на землю одновременно со своим извечным врагом.

Люба рванулась к нему.

– Стой! – остановил ее Степан. – Развяжи меня…

– Да, да…

И она принялась лихорадочно распутывать узлы. Только ничего не получалось. Покойный Шлыков связал его достаточно крепко.

– Нож возьми, у меня в кармане, – сказал Степан.

Через несколько секунд он получил полную свободу. Забрал у покойника пистолет и с ним побежал по следам Аллы. Где-то неподалеку работала машина.

Он пошел на звук и увидел армейский «уазик».

За рулем сидела Алла.

Только врасплох застать ее не удалось. Она вовремя почувствовала опасность. И среагировала мгновенно.

Степан выстрелил первым. Но промазал. И тут же длинная очередь из пистолета-пулемета заставила его залечь. Когда он высунулся из-за укрытия, Алла уже сорвала машину с места.

Он выстрелил снова, снова. Попал в колесо Но, увы, в пятое, в запасное. Четыре основных остались не тронутыми. И машина продолжала уходить от него.