Curriculum vitae

Дальберг кивнул, отсалютовал Григорию бокалом, сделав глоток, поставил его на перила. Из внутреннего кармана он вытащил увесистый блокнот, откинул закладку и скользнул глазами по странице.

— Тут появляется первая странность, не замеченная вашим командованием. Почти 90 % времени вы работали на мусульманской линии разграничения и наколотили там почти три десятка аборигенов, а в редкие дни патрулирования сербской линии урон оказался почти нулевой… Мне даже интересно, чем же вам не угодил этот единственный сербский снайпер, которого вы ликвидировали?

— Мародерство, — коротко ответил Распутин, ставя ногу на первую ступеньку изящной дубовой лестницы.

—Допустим, — не стал спорить Петер. Почти два отделения санджакли, спецназа боснийских мусульман, вы тоже поймали на мародерстве?

—Именно так!

Ещё шаг, ещё одна ступенька. До второго этажа библиотеки их осталось не больше десятка.

—Но почему их обязательно надо было всех убивать? Может стоило просто арестовать и доставить в расположение?

—Как ты себе представляешь арест двумя легионерами двух десятков укуренных, обдолбанных и вооруженных до зубов уродов?

Ещё несколько шагов вверх. Удивительная лестница, совсем не новая, а ни одной трещинки в лакированном дереве, ни единого скрипа. Дальберг, увлеченный своими записями, не обращал никакого внимания на перемещения Распутина.

—Не спорю. Но может стоило взять в плен хотя бы их командира с адъютантом?…

—Они пытались прорваться, прикрываясь мирными жителями…

—Мирными сербами, ты хотел сказать?

—А какая разница?

—Для меня — никакой. Я вообще не различаю этих балканских туземцев. Но для вас, наверно, разница существует, вы же отказались сопровождать по сербскому анклаву автобус с мирными хорватами.

—Только потому, что у них под сиденьями находилось оружие и боеприпасы.

—А так ли важно, что у них было под сиденьями? Там ехали некомбатанты. Женщины, дети. Ты хочешь сказать, если бы в багаже вы нашли оливковые ветви, то согласились бы?

—Безусловно!

Последняя ступенька. До Дальберга осталось метра три, но между ними — письменный стол и кресло. Надо обходить.

— Вы не побоялись нарушить приказ командира американских "морских котиков"?

—Нет, я предложил ему разгрузить транспортное средство от посторонних вещей, и он сам отстранил меня от дальнейшей операции.

—Really? Какой-то прокол у меня с информацией… ОК. Ты не устал?

—Наоборот, только раззадорился, — натянуто улыбнулся Распутин и не спеша двинулся в сторону Дальберга, с деланным, наигранным интересом разглядывая корешки книг и легко касаясь обложек фолиантов.

—У Велебита, там, где сербы оказали упорное сопротивление, по команде американского главнокомандующего Роджера Коэна легион пропустил подкрепления хорватов и только на твоём блок-посту возникла досадная заминка, едва не приведшая к катастрофе хорватских штурмовых подразделений.

—В тот день с самого утра была отвратительная связь, поэтому я и потребовал письменный приказ…

—Допустим, но когда к сербам шло подкрепление…

—Я его тоже не пропустил…

—Да, всё верно. Но после разговора с тобой тет-а-тет командир сербского отряда провел своих людей по горам под носом вашего блок-поста и вы даже не соизволили сообщить об этом по команде.

—Ни я, ни другие легионеры ничего не видели. Зелёнка мешала!…

—Прекрасно!… А что вы делали на сербской территории, аж в семи километрах от линии разграничения и вашей зоны ответственности?

—Преследовали сербского снайпера, повышали результативность работы…

—И конечно же, совершенно случайно наткнулись на охотников?

—Так ты называешь тех, кто, заплатив три тысячи долларов, приглашался для участия в сафари на людей?(*)

— На людей? Ты имеешь ввиду сербов?

—А “охотники” насиловали и убивали кого-то ещё? Может, немцев или французов?

— У нас разное представление… Впрочем, это неважно… Итак, вы уничтожили всех охотников до единого, двенадцать человек, не поинтересовавшись, кто перед вами…

—Они не представились — это раз, палить начали первыми — это два, мы защищались — это три…

—Да, читал я ваши рапорты… Но осмотр места происшествия говорит о грамотной засаде, а не о случайном боестолкновении… Наконец, контрольные выстрелы…, - Дальберг оглянулся через плечо на Распутина, оказавшегося позади и снисходительно улыбнулся, как делают это взрослые в ответ на оправдание школяра “варенье съел не я, а канарейка”.

—Мне добавить нечего, — Распутин отвел глаза.

—Мне — тоже, — кивнул Дальберг, опять повернулся спиной к Григорию и закрыл блокнот, пряча записи во внутренний карман пиджака. — Остался всего один вопрос… Вы действовали самостоятельно или по чьему-то поручению?

Григорий шагнул вперед, сокращая дистанцию, положил левую кисть на гнутую спинку стула и чуть нагнул его, чтобы удобнее перехватить за ножку правой рукой.

—Это что-то меняет?

—Всё и кардинально! — ответил Дальберг. Не сделав ни одного движения и лишь втянув голову в плечи, он слегка подался вперед, будто разглядывая что-то на первом этаже.

—Мне очень хотелось бы спрятаться за чью-то спину, но нет, — отрезал Распутин, наклоняясь, чтобы поухватистее принять ножку стула.