Глава 16. Sapienti sat.
—И вот, посреди всего этого дерьма появляюсь я, весь в белом, — скрипнул зубами Распутин, — Спаситель человечества, мать его… Не собирался и не планировал!
—А тебя никто никуда за руку не тащил и спасать человечество не призывал, — откинулся в кресле Дальберг, потягиваясь всем телом, — ты сам вломился в это дерьмо с грациозностью носорога… Кстати, по-английски ты ругаешься так же неважно, как и по-французски.
— Английский мне преподавал “зелёный берет” из Луизианы, а французский — капрал из Алжира, так что оксфордскому произношению и парижским манерам взяться неоткуда. В казарме они не требуются. Я и немецкий успел выучить у своего сержанта, турка из-под Гамбурга. Хочешь оценить?
—Нет-нет, надругательство над языком Шиллера я, пожалуй, не переживу…
—То, что эти “орденоносцы” не нашли меня — твоя работа? — сменил тему Распутин.
—Стечение обстоятельств. В Боснию я попал первым и был единственным, кто осмотрел место происшествия. Потом сразу началась зачистка местности и именно по этим координатам был нанесен ракетно-бомбовый удар. После него осматривать было уже нечего, и потери списали на сербов. На них вообще тогда списывали практически все проблемы. Три года я честно наблюдал за тобой издалека, надеясь на контакт с организацией, пославшей тебя в легион. Постепенно понял, что никто за тобой не стоит и всё случившееся — лично твоя частная инициатива. Тогда ты стал мне еще более интересен.
—Как кто?
—Как человек, способный, оказавшись в незнакомой среде, изобретательно и последовательно вести свою собственную игру без всякой поддержки извне, к тому же, виртуозно водя за нос собственное начальство…
—Я хочу просто уцелеть в этой скотобойне, но сделать это так, чтобы не превратиться в шакала и потом не выть по ночам на Луну, не бежать вешаться в сортир от стыда и невозможности исправить содеянное.
—Ты выбрал для этого весьма оригинальную и сомнительную стратегию…
—А какая стратегия является бесспорной?
Дальберг неожиданно стремительно встал с кресла, умудрившись не расплескать ни единой капли напитка, подошел к огню, подхватил каминные щипцы и начал переворачивать поленья. Огонь притух, в зале ощутимо запахло дымом.
—Обожаю запах костра, — Григорий с удовольствием втянул носом воздух…
—Помнишь Ромео и Джульетту? — Дальберг вернулся на свое место и небрежно плеснул в бокал добавки. — Капулетти были гвельфами, а Монтекки — гибеллинами. (*) Но познакомились они не в замке родителей Джульетты — это абсолютно невозможно, а в замке семьи, часть которой принадлежала к гвельфам, а другая — к гибеллинам. Эта семья благодаря гибкой политике служения обоим противоборствующим сеньорам сохранилась и здравствует до настоящего времени, а Капулетти и Монтекки известны только благодаря Шекспиру…
— Это и есть стратегия выживания?
—Американцы придумали новый термин — “realpolitik”. Можешь использовать его.
—Не читал про такую стратегию ни в одной книге. Например, доблестный рыцарь Айвенго…
—Баллады и романы о рыцарстве, Жорж, написаны для плебеев и вассалов, а я тебе приоткрыл часть страницы, предназначенной сюзеренам.
—Зачем?
—Хочу сделать своим союзником, пусть даже временным. Прекрасно понимаю, что твои принципы не позволят использовать тебя втемную или в качестве тупого наёмника… Пробовать не стоит, ибо результат может быть противоположным от задуманного, ты это прекрасно доказал в Боснии. Поэтому я решил играть открытыми картами…