Cyberpunk 2077 | Тебя мы видим! Часть Вторая

На полу передо мной, в луже собственных испражнений и крови, без сознания валялся некий седовласый любитель стильных костюмов и перебарщивать с количеством зенок в глазном яблоке. Его еще кличкой, очень похожей на фамилию известного физика-экспериментатора XIX века, называют.

По соседству с ним, но в этот раз на таком же кресле, как и я, сидит девушка. Высокая блондинка с прической в стиле каре и маской розового цвета, скрывающей нижнюю половину лица. Абсолютно неподвижная девушка. Лишь глазки периодически метаются по сторонам. Нет, она не связана, не отдыхает и, будь на то её воля, она бы точно так тихо здесь не сидела. Но вколотый медицинский парализатор, отнимающий возможность шевелить и чувствовать всё ниже шеи (таким обычно работники Траумы пользуются, когда клиента нужно опрашивать не отвлекаясь от лечения), а также заблокированная кибердека вместе с голосовым имплантом, благодаря которому она имеет возможность общаться по человечески (не смотря на отсутствие обычного речевого аппарата как такового), не оставили ей много вариантов для взаимодействия с окружающим миром.

За моей спиной были слышны периодические всхлипы розововолосой нетраннерши, нашедшей прибежище в крепких объятьях своего парня. А справа стояла исподлобья смотрящая на парализованную, низенькая зеленовласая лапочка, по совместительству являющаяся моей девушкой.

Из небольшого приемника в соседней комнатке доносилась простенькая мелодия из тех, под которые детям рассказывают сказки на ночь, а вечерний воздух из открытого окна (не того в которое я смотрю, а нормального) доносил тихие звуки ночного города, в кое-то веки решившего не приветствовать своих обитателей грохотом выстрелов, рёвом взрывов и скрипом шин на пару с визгом полицейских серен. Тихая июльская ночь посреди Глена, будто упрашивала всех присесть, расслабиться и ни о чем не переживать, ведь здесь у нас все было, есть и будет хорошо. Как жаль, что вся эта идиллия вскоре рассыплется словно замок из песка из-за жадности и амбиций одного, далеко не самого приятного, человека, который сейчас лежит у моих ног.

А дело было так.

* * *

За четыре месяца до описываемых событий.

Небольшая семейная ссора между Глорией и Дэвидом длилась на протяжении почти недели. Все это время безработная мать-одиночка потихоньку заново училась самостоятельно двигать телом и, в связи с временной недееспособностью, предпринимала попытки убедить сына сойти с опасной дорожки жизни соло лишь словами и приводя довольно разумные аргументы, а затем, осознав провальность всех этих попыток, прибегла к манипуляциям, крикам и истерикам, которые, к её сожалению, также не возымели успеха. А периодически можно было заметить некоторые мелкие, но очень характерные, подёргивания, которые в совокупности с определенным взглядом намекали, что будь она в лучшем состоянии, то кое-кто был бы сейчас бит. Возможно даже ногами.

Так или иначе, но точку в споре в конце концов поставила, кто бы мог подумать, Люси.

Именно так Дэвид с Глорией (и я вместе с ними, через камеру) узнали историю побега одной мелкой талантливой нетраннерши из застенок экспериментальной лаборатории корпорации Арасака.

Честно говоря, что-то такое я и предполагал. Меня еще во время первого рассказа «дела Танака-самы» смутило то, с какой легкостью, и долей пренебрежения, Люси отзывалась об его «Арасаковском» льде. Звучало это так, будто она такой каждый день вместо завтрака кушает.

После этой истории Глория больше не спорила. Хоть умом она и понимала, что в Арасаке далеко не ангелы работают, но она сознательно отгораживалась от этой информации, так как не видела никакого другого способа дать сыну достойное будущее. Но мисс Кушинада на этом не остановилась. Как там говорил русский классик?

«И тут Остапа понесло.»

Прямо там Люси призналась, что, на самом деле, это она убила Танаку и стёрла с его башки все данные, так как нашла среди них файлы, в которых упоминался некий Дэвид Мартинес. И указывался он там как идеальный кандидат на испытание нового экспериментального импланта, после установки которого дольше нескольких минут никто из предыдущих подопытн… то есть, «кандидатов», не выживал.

Понимание того, на какую судьбу она чуть не обрекла сына, заставило Глорию побледнеть и, заикаясь, начать оправдываться. Казалось, Люси была готова продолжать пилить бедную женщину, но тут вмешался Дэвид и несколькими словами, вместе с крепкими объятьями, сумел примирить и успокоить их обеих. После этого случая, который произошел буквально за два дня до того, как Глория окрепла достаточно, чтобы суметь покинуть мою квартиру на своих двоих (правда, все еще слегка опираясь на сына), они больше ни разу не повышали друг на друга голос и оба дня провели в обсуждении того, как и где им дальше жить.